Магическое растениеводство средней полосы. Теория. Юлия Шеверина

прошел мимо и скрылся за углом.

      – Все, я пошла, – шепнула Катерина и выскочила на тротуар.

      Кошечка под кустиком изволила прилечь – с животика и с пушистых бочков на тротуар обильно посыпались бурые еловые иголки. Увы, часть иголок запуталась в густой шерсти агентши, придавая ей вид лихой, ежистый и полубездомный. Для полноты картины не хватало пары лишайных проплешин и порванного в уличной драке уха.

      «Не хотел бы я в такой драке участвовать», – по всему выглядело, что последнее – вопрос времени. Сомнения вызывало ухо. Вряд ли оно будет порвано у Катерины.

      Феликс вздохнул и поднялся, высовываясь из хвойных зарослей. Он рад был побыть один, но маскирующий артефакт сам собой за секретным агентом по воздуху не полетит. А если и полетит – то лучше демаскировки и не придумать!

      Немного неловко, чуть кособочась и путаясь в четырех лапах, кошка добежала до крыльца, обернулась на Феликса – подождала, пока он подойдет поближе – на всякий случай. О том, на какое расстояние она может отдаляться от артефакта-преобразователя в животное, было непонятно. Артефакт, лежащий у стажера в кармане, приблизился и она шмыгнула под ноги заохавшим от умиления туристам.

      – Кошечка! – засюсюкали близстоящие дамы пенсионного возраста и такого интеллигентного вида, какой имеют почетные преподавательницы столичных вузов, искусствоведы и смотрительницы музеев; дамы прервали обсуждение предстоящей экскурсии и распахнули перед кошечкой стеклянную дверь. – Проходи, проходи красавица.

      Так Катерина Ивановна попала в гостиничный холл без всякой помощи своего помощника. Феликс остался снаружи – прибился сзади к кошколюбивым дамам с видом, будто тоже ждет экскурсию.

      – Бедненькая, – жалели они Катерину, всё еще путавшуюся в возросшем после превращения числе конечностей, – как только лапки переставляет? Тяжело ей.

      – Видно под машину попала, переломало лапочки. И как выжила только?

      – Как, как? У кошек девять жизней! Моя с пятого этажа каждый год за голубями сигала, а ничего. Приходила домой, да еще с добычей!

      Дамы посмеялись, каждая повспоминала свою питомицу. Феликс присмотрелся – пенсионерок оказалось трое, они держались вместе и чуть обособленно от остальной группы туристов – явно давно знакомы и приехали вместе.

      – Эх, как пьяненькая она, – продолжила одна из них, – смотри как к стойке идет, едва-едва.

      Объект всеобщей жалости, тем временем, скрылся за стойкой ресепшена. Девушки за стойкой пушистой посетительницы не заметили, занятые оформлением тургруппы. Чемоданы, сумки и дети заполонили гостиничный холл и заняли работой на ближайшие полчаса, кажется, всех гостиничных администраторов.

      – Глупости это все, – встала на защиту Катерины Ивановны вторая дама, – кошки не пьют! – и тут же переключилась. – В какая она красавица. Ну и что, что увечная, я бы ее взяла. За ней тут плохо ухаживают, бока свалялись, вся грязная. Кормят-то хорошо, но за такой красотой нужен глаз да глаз: мыть и чесать, да почаще!

      «О, я бы посмотрел», –