Параномия. Путь Феникса. Денис Крылов

своё время и место. Здесь и сейчас решается твоя судьба, о ней речь.

      – Всё в твоей власти… – Дэн чувствовал, что ему отсюда не вырваться, все возможные для него пути заблокированы.

      – Истинно ли твоё слово Денница? – Сварог будто занял всё пространство, – ты готов вернуться к служению светлому пламени творения?

      ***

      Холодный огонь разлился по груди, и Денница закричал. Руки сами метнулись к одежде и в миг её разорвали. Левая ладонь легла на грудную клетку, и зубы арлега скрипнули. Сварог молча взирал на Денницу. Лицо его ничего не выражало.

      Денница взял наконец в руки свою волю и выпрямился, гася болевые ощущения. Рука оторвалась от сочащейся болью раны. Взгляд его упал на знак, чернотой сияющий посреди великолепия приёмной залы Сварога. Глаза его расширились, и он кинул недоумевающий взгляд на Великого Бога.

      – Чёрное солнце?

      – Это станет мне гарантией, твоего верного служения, – он взмахнул рукой, и новая боль пронзила тело. Денница увидел, как вокруг расползшейся трещинами, в виде молний, пылающей раны образовался ровный круг.

      – Навеки вечные, от круга до круга, – произнёс Сварог, и боль тут же исчезла, а Денницу обуяло неистовое ликование, и пронзила всемерная, всеобъемлющая любовь. Он ощущал её всем своим существом. Он понял, что Сварог любит его сильнее, чем отец. Ведь он его дед, и готов пойти за ним куда угодно, чтобы быть рядом в трудную минуту и спасти от любой напасти. Теперь он был готов сделать для него, то же самое.

      – Что я могу сделать для тебя? – его голос был полон преданности и любви, – чем могу отплатить за твою заботу обо мне?

      – Есть у меня для тебя одно дело…

      Прямо как в кино, – мелькнула мысль, теряясь в других думах, стремящихся пробиться к дремлющему сознанию. Смутные образы, текущие как сонная река, накатывали друг на друга.

      Нужно ещё поспать, просыпаться рано, столько сил потрачено и нервов…

      Надо бы повернуться на другой бок, – дельная мысль мгновенно исчезла под тяжестью новых картин…

      Глава 4

      Виктор стоял на верхней палубе и с улыбкой на лице ловил влажные порывы тёплого ветра. Салатовое солнце полыхало в небесах, ласково пригревая. Безоблачная погода заставляла щуриться, а солёные брызги, осыпающие лицо и руки приносили какую-то безудержную радость. Ему хотелось кричать и подпрыгивать от ощущения безмерного счастья.

      Венециус, что привёл его сюда, пригласив встретить рассвет, стоял рядом. Улыбка играла на его лице. Он изредка открывал глаза и украдкой поглядывал на молодого мужчину, и тогда его улыбка становилась шире. Ему очень хотелось поговорить Виктором, но он не спешил. Прекрасно понимая, какие чувства тот испытывает. Ведь он и сам, впервые прибыв на Орей, ощущал то же самое. Воздух здесь был, будто пропитан эндорфином, отчасти это было правдой – состав местной атмосферы отличался от привычного земного, и это влияло на живущих здесь в самом прямом физическом смысле – прожить на Орее рядовой человек мог минимум четыреста пятьдесят лет. Тартариен