Попаданка для Наместника Смерти. Кристина Юрьевна Юраш

парень исчез в толпе вслед за нахмуренным другом, которому я явно не понравилась.

      Здесь никто не был похож на мертвецов из фильмов ужаса. Все выглядели очень живо! Никаких тебе полуразложившихся трупов, плотоядных зомби, скелетов. Все это казалось обычным сном, который иногда заставляет проснуться в растерянности.

      Я сделала шаг навстречу городу, как вдруг из складки пальто вывалилось письмо в желтом потертом конверте. Я присела и подняла его, глядя на лужу неподалеку.

      Письмо, попавшее ко мне случайно, было адресовано … А, впрочем, я не могла прочитать кому. Единственное, что я смогла разобрать: «Моей маленькой лапке». Буквы прыгали и плясали в разные стороны, словно почерк был детским. Некоторые буквы были размыты, словно на них капал дождик. Я подняла глаза, но дождя не было.

      – Простите! – толкнула я дверь, возвращаясь обратно на почту.

      Вслушиваясь в мелодичное звучание колокольчика, я понимала, что случайно прихватила чужое письмо. И от этого было как-то неловко. Старинная дверь едва поддалась.

      – Извините, я очень занят! Если вы хотите поговорить о том, есть ли жизнь после смерти, погоревать о живых и поплакать, это не ко мне! – послышался голос откуда-то сверху. По деревянной лестнице сбегали ботинки, а следом тащился мешок, полный писем! Письма высыпались, разлетались, но мешок упорно тащили в сторону огромной груды писем.

      Она была огромной, словно айсберг, на который напоролись нервы владельца.

      – Вам писем нет! Еще не успели написать! Вы умираете быстрее, чем люди пишут! – кивнул мне тот самый суетливый и долговязый мужичок, ловя рукой цилиндр. – Ох уж эти письма! Мне что? Солить их? Куда мне их теперь?

      Он взяла конверт, шмыгнул птичьим носом, и поднес его к глазам.

      – Вот кому это? А хрен его знает! Надо ждать почтальона! Письма, письма, одни письма! – причитал мужичок, словно не замечая меня вовсе.

      Лишь один раз он кивнул мне.

      – Можете поплакать где-нибудь в уголке. Разрешаю. Учтите, дежурный платочек привязан. И я стирал его субботу. В какую, не помню! Но помню, что в субботу!– раздраженно буркнули мне, пока я мялась на пороге незваной гостьей.

      – Тут письмо… Я положу его на столик. А то, мало ли… – осторожно протянула я письмо, глядя на серую тряпку на веревке и ряд стульев. – Какой-то лапке… Просто буквы размыло, но это была не я!

      – Хорошо, положите его на… на… на… – замер мужичок, а потом просто махнул рукой. – Неважно «на куда!». Тут сплошные письма! Не ошибетесь!

      – Хорошо, – вздохнула я, с недоумением глядя на деревянную стойку и красивую лестницу. – Вот здесь письмо для Лапки. До свидания.

      – Что? Кто? – внезапно дернулся мужик, застыв с лопатой над грудой писем.

      – Там написано, что для лапки. А дальше я не смогла прочитать. Видимо, письмо попало под дождь, – оправдывалась я, пытаясь подчеркнуть факт, что не имею к осадкам ни малейшего отношения. Только к душевным. И только у людей.

      Я вышла со звоном колокольчика, осматривая