О жизни, о пути, о Боге, о Вселенной…. Лора Дан

Флора присела, обхватив колени руками, – капли струйками побежали по её телу, – в конце следующего месяца я уеду на семинар по боевым искусствам, так что не получится.

      И она вдруг тихо заплакала. Роберт поднялся и обнял Флору. Он смахнул несколько песчинок с её щеки.

      – Что ты? – спросил он, – милая, что ты плачешь?..

      – Наверное, – сквозь слёзы произнесла Флора, – я – плохой боец, если иногда плачу…

      Роберт улыбнулся, нежно коснулся губами щеки Флоры и сказал:

      – Ты – самый лучший боец в мире, радость моя!

      Он посмотрел на Флору так, что она забыла своё собственное имя…

      Побег из детского сада

      Манная каша представляла собой сине – лиловое месиво с выпирающими комками. К тому же, она была холодной. И это надо было есть. Дети давились, кашляли, морщились, говорили «я не хочу!» Я тоже давилась и морщилась. Нам, детям, было всего по пять – шесть лет от роду, мы не могли постоять за себя и свои права.

      Воспитательница – крупная, громкоговорящая женщина средних лет с низким, зычным голосом. Сейчас я думаю, что из неё получилась бы хорошая оперная певица. Она заставляла детей есть эту кашу до «последней ложки». Прикрикивала на одного, на другого ребёнка, на третьего. Все дети её боялись. Кроме манной каши, давали запеканку из моркови – плоский квадратик (вполне прилично выглядевший). А на вкус… Варёная морковь с какими-то противными добавками. Дети под окрики воспитательницы давились и проклинали тот день, когда переступили порог этого детского сада.

      Меня спасало то, что всё свободное время я рисовала. К счастью, это меня успокаивало. Рисовала я, в основном, бабочек. И все свои рисунки дарила отцу, потому, что очень его любила. Конечно, я поведала маме и папе о еде в детском саду, о том, как насильно нас, детей, заставляют её есть. Родители, как могли, успокаивали меня. О чём они говорили меж собой, я не знала…

      …Однажды воспитательница рассадила детей на стульчики кружком (сама она заняла их четыре), и начала читать сказку. Помню, что это была «Золушка». Читала воспитательница с выражением своим зычным, громким голосом. Дети сидели тихо и слушали. Безусловно, каждый из нас думал о том, что лучше слушать сказки, чем есть противную детскому желудку еду. События в сказке разворачивались согласно замыслу автора, и вдруг произошло совершенно неожиданное событие. Мальчик, сидевший рядом со мной, вдруг привстал и поцеловал меня в щёку. При всех. Дети зашептались и негромко засмеялись.

      – Это что такое, Максим? – прорычала воспитательница на мальчика, совершившего отважный поступок. (Я при этом «потеряла» дар речи и не знала, что предпринять). Макс молчал.

      – Что это такое, я тебя спрашиваю? – грозно повторила воспитательница.

      Она встала. Дети вжались в стулья.

      Воспитательница подошла к Максу, схватила его за руку и повела в угол. – Будешь стоять здесь до вечера, пока за тобой придут! – сказала она и рассмеялась.

      Дети наперебой стали просить простить и отпустить Макса из угла. Я тоже просила его отпустить.

      – Отпустите