Моно логи. Том 1. Кирилл Кудряшов

из стороны в сторону.

      Те, кто летал, знают это чувство. Вроде бы умом понимаешь, что самолет – самый безопасный вид транспорта, но когда ты на 11 000 метров, а самолет кидает из стороны в сторону, словно трамвай на рельсах, крамольная мысля всё же проскакивает: "А вдруг мне сегодня не повезёт?".

      Уверен, все понимают природу этого страха. Те, кто не летал – не испытывали этого чувства, но, при наличии более-менее работоспособного воображения, легко могут его представить. И всё же, несмотря на то, что все понимают, откуда растут его корни, я хочу поднять эту тему в этих строках и поделиться своим способом его преодоления. Вдруг кому пригодится… Хотя, большинство, конечно, сочтут меня попросту сумасшедшим.

      Чего мы боимся на высоте в 11 километров? Почему проехать на машине не пристегнувшись (шанс погибнуть тысячекратно выше, чем в авиакатастрофе) – это нормально, а вот посадка в самолет для большинства – это всё же что-то экстраординарное и немного пугающее? Ведь не разбиться мы боимся, ибо знаем, что шанс погибнуть в авиакатастрофе – 1 к 9 миллионам. В глубине души мы знаем, что совершеннее самолета – только космические корабли, что все системы в нём дублированы по нескольку раз, что у пилотов сотни часов налёта и молниеносная реакция на любое изменение полётных данных.

      Мы боимся своей беспомощности. Потому что во время езды на машине у нас остается шанс что-то изменить самим. Начался адский ливень – прижмись к обочине, включи габариты и пережди его. Пошла убитая в хлам дорога – сбавь скорость до 10 километров и не торопясь ползи. Даже в случае аварии есть параметры, на которые мы можем повлиять. Куда крутануть руль – вправо или влево, если навстречу летит гружёный "КАМАЗ"? Быть может, выпрыгнуть из машины… Мы можем сделать хоть что-то или хотя бы имеем иллюзию того, что можем что-то сделать.

      В самолете же, в тот момент, когда он выкатился на взлетную полосу, мы перестаем иметь значение. Мы – всего лишь пассажиры. Почти багаж. Отныне что бы ни происходило на борту или за бортом, мы не можем повлиять на это никак! Разве что молиться…

      Это-то и пугает. Собственная беспомощность! Нет ничего страшнее этого чувства.

      Знаете, как я борюсь с ним? Очень просто. Я вверяю себя самолету! Не просто экипажу, а именно самолёту.

      Может, это глупо, может, это ребячество и играющее в заднице детство, но я верю в то, что неодушевлённые предметы на самом деле одушевлённые, только тщательно это скрывают. Неужто не случалось у вас, что долго урчащая машина заводилась после пары ласковых слов? "Ах ты маленькая моя, чего ж ты вырчишь, а? Поехали! Я ж на работу опаздываю!"

      Слышал я легенду о компьютере, который завис на стадии "Приветствие". И вот к нему подходит сисадмин, несколько минут смотрит на заголовок "Приветствие", и, наконец, произносит: "Слушай, а тебе не кажется, что наше знакомство несколько затянулось?" И компьютер, моргнув, продолжил загрузку.

      Я верю, что самолеты – добрые создания. Ведь чем меньше существо, тем оно озлобленнее. Сравните мелких терьерчиков, облаивающих всё, что движется, и огромных добродушных сенбернаров! Добрых толстяков и злобных карликов… Если душа пропорциональна