Три дня из этого лета. Таня Набиева

тебе все расскажу. – дедушка потянул меня за руку.

      – Оставь внука в покое, он только с дороги. Дай, я их хотя бы покормлю, а потом уже начнешь свои рассказы. – отстаивала меня бабушка.

      – Так, Зинка, не умничай! – скомандовал дед. – Накрывайте с Машкой на стол, а мы пока поговорим о своем «о мужском». Пойдем!

      Делать было не чего, отказать нельзя, и я пошел за дедом в его «кабинет». «Кабинетом» называли небольшое пространство на лоджии, где стояла табуретка в виде стола и низкий стул. Рядом находились еще две табуретки в качестве полок для вещей «необходимых в определенные дни в кабинете». Дед взял какие-то книги с полок и зашел в свой жаркий «кабинет». Лоджия выходила на солнечную сторону и каждый вечер нагревалась от закатного светила. Сев на стул, он взял с импровизированного стола черный мундштук, достал из пачки «Примы» папиросу и ловко примостил ее к своему девайсу из СССР.

      «Удивительно! И это все осталось также, как было!» – подумал я, рассматривая лоджию.

      Дедушка был человеком с интересной судьбой, хотя кому-то его жизнь может показаться простой – миллионов не заработал, машин и домов не имел, но все же его персона заслуживала внимания, что в свое время обозначили высокие партийные чиновники всесоюзными наградами. Парень из деревни, «ребенок войны», который ходил в школу в летней обуви по морозу ради уроков, сам поступил в Политех на «Строительный», стал почетным строителем Союза и даже был прорабом на нескольких больших стройках в Кавказских республиках, за что имел внушительное количество медалей и неплохую прибавку к пенсии. Во время пребывания в Карачаево- Черкесии он влюбился в место под названием Теберда, про которое даже спустя много десятков лет, он вспоминал и рассказывал с каким-то безумно трепетным теплом. Помимо строительных успехов, он преуспел в любительской поэзии и все время писал бабушке, и не только ей, стихи. Дед был желанным гостем на любом застолье, так как обладал невероятной харизмой, веселым и зажигательным нравом.

      Толи частое веселье, толи проблемы с питанием в детские годы отложили огромный отпечаток на его здоровье. В 50 лет ему удалили большую часть желудка. После операции врачи давали деду максимум 5 лет, но он жил уже двадцать и чувствовал себя великолепно, даже при своем не совсем здоровом образе жизни.

      В общем, дедуля был заядлый кутежник, наживший только трехкомнатную квартиру в Твери, что, впрочем, уже неплохо, с учетом современных реалий.

      Когда я был гораздо младше, обожал слушать его рассказы про республики, в которых он строил дома, рассматривая при это огромное количество экскурсионных книг с яркими фотографиями на красивой глянцевой бумаге. В нынешнем возрасте меня это мало интересовало, но я все-таки решил выслушать его в знак уважения.