Пленительная мелодия. Джейн Даймонд

все воедино. Но она мягко улыбнулась, и неловкий, внезапно ставший застенчивым взгляд ее глаз заставил меня почувствовать себя еще большим ослом.

      – Может быть, ты мог бы нас познакомить?

      Да. Этим и займусь.

      – Ты уже пробовала крабовые тарталетки? – спросил я ее. – Я принесу тебе несколько.

      Потом я взял свое пиво и свалил оттуда к чертовой матери.

      Глава 3. Джесса

      Предсвадебный ужин был подан ровно в пять часов, позднее, чем мне сказали, а жениха и невесту забрали на мальчишник и девичник. Еда была восхитительной, зал – прекрасным, и мой брат даже не разозлился из-за того, что я пропустила репетицию. И никто из них.

      Что, в общем-то, только усугубило ситуацию.

      И Джесси, и Кэти пришли в неописуемый восторг от моего присутствия. И я чувствовала себя полной идиоткой из-за моего прошлого, которое заставляло их думать, что я могу проигнорировать приглашение на свадьбу.

      Я сидела за их столиком вместе с Рони, Деви и бабушкой Долли, рядом с семьей Кэти, состоящей из ее родителей, сестры по имени Бекка, ее мужа Джека и двоих их детей. Поскольку у нас с Джесси не было семьи, о которой стоило бы говорить, было по-настоящему приятно видеть, как они принимают его с распростертыми объятиями. Они были теплыми и дружелюбными людьми, а Бекка – веселой, более взрослой и оживленной версией Кэти.

      Но какими бы милыми и приветливыми они ни были, как бы ни старались вовлечь меня в разговор, задавая вопросы обо мне, о моей жизни, когда я росла с Джесси, о том, как я писала музыку с Dirty, и о годах, проведенных в качестве модели, – я не смогла поддержать свою часть беседы. Я очень, очень старалась. Я пыталась при любой возможности вернуть разговор к кому-нибудь из них, чтобы поддержать их речь, потому что просто была не в состоянии связно мыслить.

      Как это возможно, когда Броуди так близко?

      Он сидел в другом конце комнаты со своей девушкой, и все, что я могла видеть, – это как Броуди разговаривает и смеется с людьми, которые не были мной.

      Броуди с его серьезными синими глазами, в уголках которых постоянно появлялись морщинки от смеха.

      Броуди с едва заметной сединой на висках, которую я заметила только в его машине, при дневном свете. Броуди, который не удосужился покрасить волосы, поскольку с чего бы ему это делать? Ему плевать, даже несмотря на то, что он начал седеть в тридцать лет. Он великолепен как с седыми волосами, так и вообще без них.

      Броуди в своей рубашке на пуговицах с коротким рукавом и рокерскими татушками – гибрид бизнеса и развлечений, что всегда приводило меня в восторг. Он закатал рукава, открыв ту же татуировку с гитарой, что красовалась у него на левом бицепсе с пятнадцати лет, но теперь бицепс увеличился, и гитару окружили племенные символы. Еще я увидела татуировку «благодать», написанную датскими рунами на левой стороне шеи – ее он сделал в восемнадцать лет; а также неизвестную мне татуировку в виде рунических букв, набитую