Век чудовищ. Светлана Сергеевна Шемена

Понятно?

      Конечно, только ничего не было понятно.

      ***

      Утром Дэни пожаловался на головную боль и остался дома. Теперь он часто на неё жаловался, действительно ли голова у него болела так сильно, что не помогало ни одно лекарство, никто не знал. В такие дни дед разрешал ему лежать в постели и смотреть телевизор, маленький, с выпуклым экраном, он перетаскивал его из своей спальни. Мы не говорили о Дэни, ни о его дисциплинарных записках от директора, ни о его вранье, ни о том, где он успел рассечь лоб. Мы практически ни о чем не говорили, как в то время, когда шло судебное заседание по делу мамы. Я даже начал скучать по Горану. Он слушал, конечно, задавал много дурацких вопросов, но это у него работа такая. Он слушал, а мне очень сильно хотелось просто с кем-нибудь поговорить. В верхнем ящике письменного стола я нашёл его смятую визитку. Осенью я был уверен, что в кабинет его больше ни ногой, а сейчас…

      – Кабинет доктора Ковича, чем могу помочь? – В трубке раздался приятный женский голос.

      – Здравствуйте, мне нужен другой доктор, доктор Горан. – Я немного замялся, я не любил разговаривать по телефону.

      Женский голос засмеялся:

      – Это он и есть, доктор Горан Кович. Вы хотели бы записаться на приём?

      – Наверное, да. – Мне не нравилось слово «прием».

      – Вторичный или первичный?

      – Я уже приходил. – То есть меня уже отправляли к нему, особо не объясняя ни сути, ни смысла приема.

      – Есть время на вечер понедельника.

      Сперва я обрадовался, но после слов о том, сколько это будет стоить, я попрощался и повесил трубку. У меня в копилке не было столько монет, чтобы заплатить за то, чтобы меня просто выслушали. После того похода в кино дед больше не давал мне карманных денег, а попросить его заплатить за мой поход к доктору я не решился. Я завёл блокнот, такой же большой как у доктора Горана, но страницы оставались пустыми. Я понятия не имел, о чем писать, по крайней мере, до Рождества.

      Снег выпал утром, в последний день занятий, и не переставал идти до конца месяца. Говорили, что за декабрь выпала почти зимняя норма осадков. Снегом здесь было никого не удивить, каждую зиму дед доставал широкую лопату с длинным металлическим черенком, чтобы расчищать крыльцо и подъездную дорожку. Когда сугробы становились слишком высокими, в ход шла снегоочистительная машина. Она работала на бензине, очень громко гудела и выплевывала фонтан снега через боковую трубу. Той зимой мы оказались немного отрезаны от цивилизации, так казалось. Из-за наледи несколько раз обрывались линии электропередач, тогда мы готовили ужин на газовой горелке – разогревали консервированный суп из банки. А из-за снежных заносов грузовики доставки не могли к нам пробиться, поэтому на прилавках магазина пару недель нельзя было найти ничего кроме тушенки. Я не возражал, мы словно отправились в поход, правда, спали в своих постелях. В детстве я терпеть не мог походы, потому что в палатке не было розеток и нельзя было смотреть телевизор. Сейчас розеток вокруг было полно, а телевизор смотреть все равно было нельзя. Больше его не было в доме. В последний