Хвост фюрера. Владимир Козлов

на свет произвела.

      – Мать, – это дело святое! Она у нас ещё не старая и я скоро ей помереть не дам. Но ты не забывай, что на острове и пострелять дичь можно, – добавил Карп, – главное не нарваться на лихих охотников из области. Слухи шли, что на острове несколько человек пропали неизвестно куда? Но братья Везучие не боятся. Туда всегда ездят, только почему-то без ружья. За островом смотрит их родственник Черноскутов Егор, он там и сторож и егерь. Живёт с глухонемой взрослой дочкой. Ружье у него, наверное, берут. Потому, что без добычи с острова никогда не возвращаются. Уток и зайцев с собой всегда оттуда привозят. В обед на работе они в столовую почти не ходят, то зайца отварного принесут, то тушёную утку. А я комплексный обед хлебаю, от которого никогда не наедаюсь. Надоело так жить. Так иногда пожрать вволю хочется, что быка бы в охотку одолел. Быстрей бы мне тесть выправил охотничий билет, чтобы самостоятельно на зайца и утку ходить. Он в последнее время с пьянкой совсем охоту забросил. Мяса хочу? – повторил своё желание Карп.

      – Вот как она жизнь перевернулась, – сказал отец, – раньше я дразнил своими сытными завтраками их дядьку. Сейчас его племянники травят моего сына своими обедами. Ничего сынок заживём и мы скоро, – успокоил его отец, – у меня не всё милиция забрала. Тогда при обыске, я кое-что припрятал. Сейчас пришло время «кубышку» свою распечатывать.

      – Кубышка, это замечательно, особенно если она с золотом, – радостно вскрикнул Карп и тут же получил очередной подзатыльник от отца.

      – Ты что орёшь? – зашипел на него отец, – хочешь, чтобы меня вновь в кутузку спрятали. Ты лучше попросись с братьями хоть раз на остров. Интересно, где они рыбу и зайца ловят?

      – Прости, батя? – Вырвалось с радости, – виновато произнёс Карп, – но с собой они никого из парней не берут, а меня тем более не возьмут. Я уже просился, они мне сказали, что со своим весом я лодку их утоплю. А нашей я управлять не могу, да и опасно, – а ну потечёт посредине реки, а я плаваю только топориком. Зимой же на остров и мой тесть боится ходить. Заблукать, на острове нет проблем, а ещё хуже в полынью занесённую снегом провалится. Там есть озеро или речка, рассказывал мне Корней, точно не помню, – этот водоём совсем не признаёт никаких морозов, но рыбы он говорит, в нём не водится. Вода в ней чистая, как слеза и Егор пьёт её и использует для приготовления пищи. А Настя моется ей, поэтому и мордочка у неё справная, – кожа как у младенца всегда. Да и сама она статная, – словно гимнастка. На неё парни многие засматриваются на нашей улице, но убогая она, кто с глухонемой жить согласится.

      – Дураки твои парни, – зашёлся тихим смехом отец, – позже они узнают, какое это великое счастье иметь неразговорчивую жену! Ни тебе нотаций по утрам, ни укоров за развалившийся дом. Красота, да и только!

      Он прекратил смеяться и перешёл на серьёзный тон:

      – А речку я эту знаю, да и не речка это вовсе, а широкий ручей. Вода там говорят целебная,