Интервью. А К

своей дорогой.

      Лет через десять только всё выяснилось, во время его похорон. Потерял ноги вследствие многочисленных травм, вынося одного за одним раненых людей из горящего дома. Пострадал как герой. И как герой в квадрате этим не кичился, шутил с ребятами. Вот тут он на мою жизнь действительно повлиял сильно – этот приём, используемый сознательно, создавал мою репутацию. Слегка очаровать, сильно разочаровать, и очаровать повторно, тем же, чем огорчила, добавив пару незначительных, но таких принципиальных деталей.

      – Весьма поучительная история. Этого человека можно считать вашей первой любовью? – юноша плавно перешел к вопросам личной жизни. Очень скользкая и опасная тема для публичной личности. Особенно если она не кинозвезда, а “серьёзный человек”. К тому же на самом деле в этой сфере далеко не всё гладко. Да что там “гладко”, в отличие от блестящей профессиональной деятельности – сплошные детсадовские косяки.

      – Что вы, про любовь тогда и мыслей не было. Влюбилась я позднее, в его сослуживца, который и рассказал мне про подвиги соседа. И про ноги, и про многие до этого. Правду рассказал, а не те дворовые басенки, что мы ребятишками слушали. Общее что-то было, но истории совсем другие, с иными акцентами или подробностями. Взрослая версия, так сказать.

      В голове завертелась мысль про взрослость и детский сад. Всё время устраивает детский сад… Кто?

      – А его имя? – вклинился в паузу интервьёр

      – Андрей, – короткий содержательный ответ, пусть сам тянет ниточку, а мне нужно поймать мысль.

      – Они с вашим соседом вместе служили, а потом дорожки разошлись. Кем работал Андрей?

      – Кто бы знал… – я вспоминала свой звонок, ни одного строительного звука за три минуты беседы, и птички поют. Для посёлка на природе ничего подозрительного конечно, но…

      – Он вам не сказал?

      – Сказал. “Я работаю на государство, секретность и всякое такое. Ничего интересного, бесконечный поток скучных бумажек, не подлежащих разглашению” – я многое помнила с той поры наизусть и вела постоянные мысленные разговоры с ним ещё много лет спустя, выверяя по словам и интонациям свои реплики, и придумывая его. Дословная цитата далась с легкостью.

      – Донельзя загадочная личность с реальным боевым прошлым. И привлекательный, как я понимаю. В ваших чувствах нет ничего удивительного. – рассудил парнишка, заполняя паузу, – И как развивались ваши отношения?

      – Две минуты, – попросила я, понимая, что докопаться в режиме диалога не очень получается, и набрала Алексею. Ал работал здесь меньше чем я, но про коллектив знал куда больше, и всегда выливал тонны информации о людях, даже когда я об этом не просила.

      – Привет! С краном решили?

      – Привет! Там были старые наблюдения, проседал он постепенно, всех всё устраивает. Со скрипом, но компенсируется. Работать можно. Есть бумаги, есть согласия со стороны крановщиков. Допник заключили. Я вот не понимаю, все в курсе, а начальник участка нет! Я знаю! Геодез