На всех дорогах мгла. Александр Накул

район, Киевские против Шпановичей. Потом, году в восемьдесят восьмом, все затихло, вот и перестройка в тупик зашла. А ведь есть еще в народе силушка. Драться на улицах – это вам не сериалы смотреть, лежа на диване. К дракам надо готовиться, спортом заниматься. Надо про это информировать молодежь, чтобы видели альтернативу.

      – То есть вы это одобряете? – осведомился редактор.

      – Пусть лучше так отдыхают, чем клей нюхают!

      Черский прищурился, выискивая нужную стопку, а потом начал аккуратно, насколько это было возможно, вытаскивать из нее папку в зеленом картоне.

      – Что такое? – эти манипуляции удивили редактора не меньше, чем смелое мышление кандидата в корреспонденты.

      – Сейчас, сейчас… Вот, посмотрите. Похоже, нам все-таки попадались статьи нашего кандидата. Так что вы можете оценить его слог. Буль-Бакович – это ведь вы, я ничего не перепутал.

      Это было очередное радикально-оппозиционное издание в одну страницу, выпущенное неким загадочным «областным фронтом национального освобождения». Первый номер – и, очевидно, единственный. Вся обратная сторона была посвящена новому, перспективному ультранационалистическому движению SKINHEADS (причем каждый раз было именно латиницей и БОЛЬШИМИ БУКВАМИ). Одно место было отчеркнуто прямо карандашом: там сообщалось, что бывают еще red-skinheads, которые «исповедуют коммунистическую идеологию и не являются настоящими skinheads».

      Подписана статья была: «Игнат Буль-Бакович, независимый историк».

      Редактор посмотрел на Черского с почти восхищением. Потом перевел взгляд на Баковича.

      Тот не произнес ни единого слова. Просто жевал и смотрел, теперь уже очень свирепо.

      – Вы это публиковали, когда набирались современных знаний, – осведомился Черский, – или после того, как вас даже оттуда выгнали?

      – Знал бы ты меня тогда, сейчас молчал бы тихонько в тряпочку, – прорычал Бакович.

      – Но я узнал вас сейчас. И молчать в тряпочку не буду. Болтать без умолку – моя работа.

      – Ну так что, я что-то не то узнал? Что-то, чего не хочет Москва?

      – А при чем здесь Москва? Наша столица теперь в другом городе.

      – Наша столица в другом городе. А ваша – в Москве. Что, думаете, я не догадался, кто вас финансирует.

      – Если нас финансирует Москва, – меланхолично заметил редактор с другой стороны стола, – то вы-то зачем к нам пришли?

      – Материал вам предложить. Я еще не знал, под кем вы ходите.

      – Ну вот, вы и узнали, под кем мы ходим. Идите отсюда. Лесом.

      – Это из-за моей позиции?

      – Вы вольны предложить нам материал, – все тем же нарочито бесцветным голосом произнес редактор, – мы вольны его отвергнуть.

      – На самом деле, – вмешался Черский, – дело, конечно, в вашей позиции. Но не той, которую вы показали на этой странице. А вот этой.

      Он перевернул радикальное издание обратно лицевой стороной.

      Под заголовком «Их ждет виселица» была напечатана фотография какого-то печального лысого человека с усами.

      Под фотографией