Это не Я. Александр Павлов

сексом, значит, чтобы они ни говорили, это очень здорово». Но если «никто из знакомых не занимается сексом, то ничего в этом и нет, несмотря на неких чудаков, извращенцев, которые страдают от сексуальной зависимости». С другой стороны, если бы секс полностью поощрялся обществом и спокойно воспринимался везде и всегда, как например, выпить чашечку кофе в кофейне, то он стал бы попросту неинтересным, скучным и обыденным. Если б мужчина знал, что, подойдя к каждой даме, она тут же согласилась бы заняться сексом, его попросту перестало бы это интриговать. Ведь у нас нет особого желания подбегать к прохожим и предлагать вместе выпить чашечку кофе ради великого удовольствия. Создание искусственного дефицита, запрета создает и спрос, желание. Это типичный ход коммерции: сначала выпускают нечто очень дорогое или дефицитное, доступное лишь немногим. Потом постепенно продукт или услуга дешевеют, появляются аналоги и более выгодные предложения, тем самым все большее количество людей подсаживают на этот продукт или услугу, до полного восприятия их как само собой разумеющееся, как неотъемлемую часть жизни, и уже трудно представить себе, как можно жить без них. (Вспомните, например, мобильный телефон или ноутбук.) Но именно этот первоначальный дефицит создает ажиотаж. (Наука о бизнесе скорей всего со мной не согласится, но мы-то знаем, что именно так все это действует.)

      Секс приобретает ценность лишь тогда, когда он нам недоступен. Представьте себе, что можете заниматься сексом в любое время, когда появится малейшее желание, с кем угодно и сколько угодно. На первый взгляд весьма приятная картина, но представьте, что вы уже позанимались вдоволь, что дальше? А дальше наступает апатия и раздражение. И если вам не запрещать нисколько, а наоборот, предлагать еще и еще, наступит тошнота, отвращение. Пройдет некоторое время и опять захочется, и пожалуйста, вот оно, рядом. В итоге вы привыкните к такому положению, и страх что-то упустить быстро исчезнет. И тогда секс станет обыденным, он потеряет всю свою ценность, и останется лишь вопрос – а зачем я этим занимаюсь?

      А вот желание, несмотря на отвращение, останется! Как такое противоречие может существовать? Оно как раз и говорит о том, что они независимы друг от друга, что желание секса нечто иное, как программа-вирус. В жизни же такого нет ни у кого, даже у самых привлекательных людей, кто-нибудь да откажет, и там секс приобретает высокую ценность. Это хорошо видно в кинофильмах. Только в условиях дефицита и запрета секс и приобретает ценность. А жаль, что ни у кого нет такой возможности, так бы они почувствовали на себе всю апатию занятия сексом. Впрочем, некоторые люди к этому близки, в фильмах часто такие парни и мужчины оставляют девушек, с которыми лишь раз переспали, одних в постели, без звонка и дальнейшего общения. Это как раз и объясняется тем, что для них была ценность заняться с ними сексом, когда это было еще не столь доступно, но когда они получили свое, это перестало быть ценным, а следовательно,