Блиц бешеной пешки. Кристина Агатова

поиграть, не было, поэтому Варвара продолжила свои манипуляции с телом, оставив загадки следователям. Если кто-то вынудил парня “играть” в такие игры, то должен понести наказание.

      Больше ничего особенного Варвара не обнаружила. Если бы не странная находка в желудке, то она смело назвала бы это несчастным случаем. Так бывает – не справился с управлением и влетел в столб.

      – И чем же я могу быть вам полезна? – растерялась я. – Я не расследую самоубийства. Я вообще работаю только по прямому запросу живых клиентов.

      – Это не конец истории, – поморщилась Варвара. – Следующая моя смена наступила через два дня. Я успела уже забыть и этого Дениса, и эту пешку. Можете себе представить, сколько всего я насмотрелась после него? Пешка и пешка, не моя забота. А вот к вечеру следующей смены мне привезли еще одного мужчину.

      Константин Сергеевич Гареев тридцати семи лет поступил прямиком из больницы, где ему пытались помочь, но увы – травмы оказались несовместимы с жизнью.

      Тупая черепно-мозговая травма привела к субдуральной гематоме, но, кроме этого, несколько его шейных позвонков оказались сломаны. Так же обнаружились переломы ребер, множественные следы ушибов и ссадины на руках.

      – Драка? – предположила я. – Или падение с высоты?

      – Скорее, второе, – кивнула Варвара. – Вы интересуетесь судебной медициной?

      – Нет, – смутилась я. – Так, фильмы иногда смотрю.

      – Вы совершенно верно подметили – такие травмы характерны для падения. Смотря, как тело развернется – иногда удар приходится на нижние конечности, иногда – на голову. Но тут оказался случай поинтереснее – парень упал с лошади на глазах у десятка свидетелей, запутался в стремени и ударился сначала об барьер, потом попал под копыто. Есть запись с камер – однозначно не самоубийство. Вроде, ничего примечательного, да?

      – Ну, кроме того, как он вообще оказался на лошади, – пожала плечами я.

      – Это тоже не секрет. Он был конником – тренировал лошадей, спортсменов, сам участвовал в соревнованиях. В общем, жил лошадьми и смерть принял “от коня своего”. Знаете, что я обнаружила у него в желудке?

      Холодок снова пробежал по спине, и я слегка дернулась.

      – Неужели, снова пешка?

      – Нет, – поджала губы Варвара. – Но направление мыслей верное. В его желудке я нашла точно такую же капсулу, но внутри была фигурка шахматного коня. В записке было: “Твой ход”.

      Она замолчала, и я поняла, что моя челюсть неприлично отвисла. Вот это поворот!

      – Понимаете, – быстро продолжила она, прервав неловкую паузу. – Если пешку можно было списать на дурацкую предсмертную шутку, то здесь все было уже более продуманно. Во-первых, конь.

      – А что, если это тоже было самоубийство? – перебила я. – Решил обставить все театрально – мол, конь, как орудие, и конь, как намек. Мало ли, кто как хочет уйти из жизни? Разве опытный конник мог просто свалится с лошади? А вот притвориться, будто падает, мог.

      – Исключено, – помотала головой