Пеленнорские поля. Кирилл Кудряшов

и заставив ее воспарить над ладонью. – Азарт – это хорошо. Это интересно! Ты не безнадежен, как мне показалось сначала. Твоя душа еще жива, хоть мне и подумалось, что она умерла раньше тела.

      На что я подписываюсь?

      Верил ли я хоть на секунду, что мне есть, чем удивить существо, помнящее дыхание Творца? Верил ли я, что такой уникальный и удивительный, что мои помыслы останутся тайной для магической колоды карт?

      Нет. Не верил, но надеялся.

      А еще мне было все равно. Отправляясь ночью в лес в надежде призвать Сагира и договориться с ним, я твердо решил, что не вернусь к своей прежней жизни. Что не вернусь к жизни вообще.

      Сагир ошибался. Моя душа уже была мертва. Я уже был мертв. Отчаявшийся, раздавленный и ничтожный, я искал телесной смерти, потому что духовная уже состоялась. А раз он ошибался в этом – может быть, он ошибется и в чем-то еще?

      – Тогда начнем, к чему нам терять время?

      Сагир протянул мне колоду, и я снял часть карт левой рукой, к себе, почувствовав, как карты отозвались на мое прикосновение. Так откликается женщина, когда ты проводишь ладонью по ее обнаженной спине. Карты хотели меня. Карты хотели играть со мной, и я был готов играть с ними!

      Колода веером разлетелась перед Сагиром, зависнув в сантиметре от земли. Он указал пальцем на три карты, и те послушно вылетели из веера, тут же собравшегося обратно в колоду, исчезнувшую под его плащом из крыльев.

      – Три карты. Этого будет достаточно, чтобы рассказать о твоем прошлом…

      Я ждал, что Сагир покажет карты мне, как делал это с Катей, но видимо он счел, что я все равно не пойму их значения. Он держал карты в руке, развернув рубашкой в мою сторону, и его алые глаза перебегали с одной на другую.

      – Итак. Один старший аркан и два младших. Паж мечей, старший, 19-ый аркан, "Солнце", а за ним – девятка мечей. Легкомысленный бег по жизни. Тебе все удается, все спорится, все получается. Ты не думал о будущем, не строил планов, ты просто мчался вперед, пока хватало завода. И добежал. "Солнце". Хорошая карта, каждый мечтает, чтобы она выпала ему. Семья, дом, определенная доля успеха. Ребенок… Сколько твоему сыну?

      – 8 месяцев, – ответил я.

      – Тебе даже завидовали. Ты не взобрался на вершину Фудзи, но ты имел многое из того, чего не было и не могло быть у других. Тем, кому выпадает "Солнце", всегда завидуют.

      Сагир все-таки показал мне карту. Под голубым небом с сияющим на нем солнцем, по полю подсолнухов, скакал белый конь с радостным ребенком на своей спине.

      – Но сказывается паж мечей с его легкомыслием. Нет цели, нет планов, нет понимания того, куда ведет тебя твоя дорога. К чему это приводит? К девятке мечей. Страх, бессонница, потеря себя, предчувствие беды.

      Сагир отложил карты в сторону, и взгляд его пылающих глаз встретился с моим, заставив опустить глаза.

      – У тебя есть дом, работа, любящая жена, друзья, сын. Но что-то тебя гнетет. Что-то не дает тебе покоя. Что-то пугает тебя! Что же это?

      – Это ты мне расскажи! – ответил я, постаравшись вложить в свои слова сарказм и долю надменности.

      – Расскажу,