Вихрь переправ: 4. Если жить хочешь в новом мире. Ольга Васильевна Ярмакова

по тому же пути обратным курсом. Когда они вышли на исходную точку, Белручей смотрелся размытым пятном, припорошенным искрящимся снегом. Кое-где уже горели огни – кто-то тоже уже проснулся и ожидал новый день.

      – Пора, – подбодрил приунывших друзей Матфей Катунь.

      Он и сам загрустил, бросив прощальный взгляд на уютные струйки дыма, вьющиеся из печных труб. Там, за спиной, остался дом, согревавший и оберегавший их много дней. Да и январский мороз подтачивал весь задор, который они подрастеряли по пути из посёлка. Воздух дрожал и искрился, наполняя лёгкие колкой свежестью и густой нотой хвои – Белручей, точно безымянный перст, окружало смарагдовое кольцо соснового леса.

      Ничего, в Буэро картина прояснится. С неизвестностью всегда так, размыто и тревожно.

      Вскоре на пригорке, где стояла группка людей, завертелся со звериным рёвом, вмиг выросший из земли вихрь, а спустя минуту никого уже не было. Только бледнеющее небо, несколько дрожащих звёзд и дышащий печным дымом посёлок.

      3. Все куда-то спешат

      Она вышла на улицу, до того невмоготу находиться с навязчивостью этой дурочки, Салины, дотошливой в своей угодливости. Пусть они обе и землячки, но земля Мириса не достаточное основание, чтобы Зиновия сносила узколобость соотечественницы.

      Так не доставало привычной снежной зимы. В Фиренце продолжала господствовать глубокая осень, которая через пару месяцев должна была незаметно смениться весной. Но невзрачный январь, его серое начало, тяготил душу белокурой девушки, тревожа память и ненароком погружая в меланхолию.

      Кутаясь в пальто голубовато-белого цвета, Руссу замерла в паре шагов от крыльца домика Аликуды, а затем решительно устремилась прочь. Необходимо пройтись, прочистить мозги, подышать сырым, но живым воздухом и отстраниться от назойливой союзницы, пусть и преданной Зиновии всем сердцем, душой и телом.

      Мельхому пришлось ещё горше; волк, тем более такой приметный, как мириский, находиться в пределах города не мог. Пришлось прислужнику довольствоваться дикими окрестностями Фиренце, подальше от Калаис-Виве-Куи, где госпожа гостила весь остаток декабря, задержавшись в январе. Их встречи носили краткий и пронзительный по душевности характер, но конспирация оставалась на первом месте, а потому Мельхом старался ничем не привлекать внимания людей, дабы тем не навредить союзнице.

      Сегодня не был день встречи, хотя Зиновия всем своим существом жаждала встретиться взглядом с серыми глазами волка, обнять и прижаться к его густой молочно-серого оттенка шерсти, вдохнуть волчий запах, который всегда вызывал память того дня, когда она изменилась и встретилась с любимцем. Их краткие единения дарили покой, в них она черпала своё терпение и силу действовать дальше.

      Зиновия Руссу брела по грунтовой дорожке, вытоптанной тысячами неугомонных ног, коренастые оливы по бокам простирали в стороны полуголые ветви. Нос забивали запахи перепрелой листвы, влажной земли и кошачьей шерсти. Мысли неотступно