Тайна перстня с рубином. Алёна Олеговна Пашковская

знаю, Глаша часто использует именно этот проход, когда прислуживает маме.

      – Так вот любой из гостей мог притвориться, что вышел в уборную, а сам тем временем пробраться в спальню Мама́ и забрать драгоценности!

      – Очень может быть, – согласилась Анет.

      – А давай сбегаем в холл и понюхаем весь путь от уборных до маминой спальни, может обнаружим что-то интересное? – предложила Лиззи.

      Анна кивнула и девочки убежали. Сёстры спустились по главной лестнице в холл, где на стуле дремал лакей Терентий и тихонько на цыпочках, чтобы не разбудить слугу прокрались в коридор. У дверей в уборные сестры встали на четыре лапы и принюхались.

      – Как много незнакомых запахов, – прошептала Лиззи.

      – Вечер был долгим, многие гости выходили освежиться, – ответила Анет.

      – Кажется, я узнаю запах, – Лиззи улыбнулась, – тут точно побывал наш француз Карем, так пах торт, который он сам приготовил. Этот аромат я ни с чем не спутаю.

      Анет втянула воздух:

      – Так и есть. Мари-Антуан точно был здесь! А вот ещё, чую запах комстромского губернатора, он проходил мимо нашего дивана, когда шёл в танцевальную залу, я тогда ещё обратила внимание, как резко он пахнет, – Анет поморщилась.

      – Да, да, помню, у него ещё такое имя чудно́е… как же его?

      – Карл Иванович Баумгартен. Да пёс явно не из приятных… Здесь еще много разных запахов, но мне больше не разобрать, жаль…

      – А давай теперь пронюхаем весь путь до маминой спальни, – предложила Лиззи, – тут мог пройти только вор. Даже если запах будет незнакомый, мы запомним его, и это нам поможет в расследовании.

      Сестры продолжали идти на четырёх лапах, низко опустив носы, они дошли до незаметной двери, ведущей в мамину спальню, отворили её и поднялись по ступенькам.

      – Пёс плешивый! – громким шёпотом выругалась Лиззи, – никаких запахов, чувствуется только эта дурацкая полынь.

      Анна встала в полный рост и строго посмотрела на сестру:

      – Стыдно, Лиззи. Я, как и давеча, теперь тебе говорю – стыдно. Ты не какая-то дворовая собака, ты – дочь графа. А дочери графа не пристало употреблять простопёсные выражения.

      – Ой, прости сестрёнка, – Лиззи виновато опустила глаза, – я не нарочно. Но тут совсем ничего не учуешь, вор всё опрыскал парфюмом с полынью.

      – Всё равно тебе всегда следует держать себя в лапах и не распускаться! Помни, чему учила нас Мама́. И вообще теперь мы точно знаем, что вор прошёл именно этим путём. А это значит – мы взяли след!