Колесо страха (сборник). Абрахам Меррит

гипноз! Но я поддался ее внушению, слушал звук ее голоса, смотрел на ее глаза и движения рук, и она ввела меня в транс, говоря, что я устал, что тут царит покой и мне хочется спать… спать… спать… Что она сделала со мной, пока я спал? Почему я не мог пошевельнуться? Будто тот рывок из паутины сна лишил меня всех сил. Я стоял – оцепеневший, тихий, измотанный. Ни одна мышца моего тела не повиновалась мне. Ослабленная воля пыталась управлять телом, но тщетно.

      Мадам Мэндилип рассмеялась. Она подошла к шкафу у стены. Я беспомощно следил за ее действиями, не способный преодолеть паралич. Женщина повернула ручку, и дверца одного из ящиков распахнулась. В нем была кукла – маленькая девочка, школьница с ангельским личиком и доброй улыбкой. Я почувствовал, как что-то ледяной хваткой сжало мое сердце. В руке школьница сжимала игрушечную шпагу, и я знал, что это та самая кукла, которая спала в объятиях маленькой Молли… затем выбралась из детской кроватки… вприпрыжку подбежала к постели ее родителей… залезла на одеяло… а потом вонзила…

      – Вот одна из моих особенных кукол! – Во взгляде мадам Мэндилип читалась жестокая насмешка. – Отличная кукла. Конечно, иногда она бывает такой невнимательной. Забывает свой рюкзачок в гостях. Зато она очень послушная. Может быть, купите ее для своей внучки?

      И вновь она засмеялась – но теперь в ее молодом звонком смехе слышалась злоба.

      Тогда я понял, что Рикори был прав. Эту женщину нужно убить. Я собрал всю свою волю, чтобы наброситься на мадам Мэндилип… но не смог и пальцем пошевелить.

      Изящные белые руки открыли другую дверцу – и хватка, сжимавшая мое сердце, усилилась. Из ящика на меня смотрела Уолтерс. И она была распята! Копия была настолько точной, что казалось, будто я смотрю на живую девушку.

      Я не мог думать о ней как о кукле. Только как о девушке. Она была одета в форму медсестры, но без шапочки, черные волосы растрепались и свисали на лицо. В каждой ладони вытянутых рук виднелся крошечный гвоздь, удерживавший куклу у задней стенки ящика. Босые ноги были сведены, щиколотки тоже пронзали гвозди. А в дополнение к этому богохульному жуткому зрелищу над головой куклы висел маленький плакат: «Сожженная мученица».

      – Эта кукла плохо себя вела. – Голос мадам Мэндилип сочился медом – медом из пыльцы, собранной на полях в преисподней. – Она не повиновалась мне. Я наказываю моих кукол, когда они не слушаются. Но я вижу, что ее вид неприятен вам. Что ж, она уже понесла достаточное наказание – пока что, по крайней мере.

      Белые тонкие пальцы вытащили гвозди из рук и ног куклы Уолтерс. Женщина усадила куклу в ящике, прислонив ее спиной к задней стенке шкафа, а потом повернулась ко мне.

      – Может быть, вы хотели бы купить ее своей внучке? Увы, эта кукла не продается. Ей нужно усвоить урок, прежде чем я позволю ей разгуливать на свободе. – Ее голос изменился, утратил зловещую слащавость. В нем прозвучала угроза. – А теперь послушайте меня