Сеть. Алексей Клочковский

из засады.

      – Михаил Потапыч… – голос у меня сорвался, я замолк и откашлялся.

      – Михаил Потапыч, я хочу… я должен вам сказать… вы только не сердитесь… ничего же страшного не произошло!.. – забегая вперёд, я уже начал его уговаривать.

      – Начало интересное, – кивнул Рудин. – Продолжай!

      – В общем… Михаил Потапыч, это я взломал наш сервер.

      Секундная тишина, которую полностью заполняло буханье моего сердца.

      – Это я тогда проник в Русскую Душу и был тем самым восьмым, неопознанным пользователем…

      Вновь тишина.

      – Всё? – мягко произнёс Рудин и склонил голову набок.

      Плохо дело… Раз он такой спокойный – выпрет из Института, точно… Я молчал, совершенно сбитый с толку его реакцией – не то что гнева, он даже легчайшего удивления не выказал!

      – Разумеется, Илья, это был ты. И ты всё сделал очень ловко и профессионально, думаю, как твой наставник, я имею право тобой гордиться, – тишину кабинета прорезал звук воды, струящейся из графина в стакан.

      Чёрт возьми… Что за…? Откуда он?!.

      Рудин выпил, встал, и, обогнув стол и внимательно глядя мне в лицо, подошёл ко мне и чуть хлопнул ладонью меня по плечу:

      – Эй! Очнись! Прям оцепенел весь…

      А затем он произнёс несколько слов, которых я ну совсем не ожидал:

      – Успокойся, всё в норме. Твоё вторжение было предусмотрено.

      «Предусмотрено»? Как?… Кем?!.

      Рудин прошёлся взад-вперёд, затем присел на край стола лицом ко мне и дружески-заговорщическим тоном спросил:

      – Как тебе мисс Этеридж? Славная девушка, верно?

      – Лиз? А п-почему вы о ней спрашиваете? – выдавил я. Рудин улыбнулся:

      – Ты её уже запросто, по имени? Замечательно! Встречаетесь с ней?

      Я машинально кивнул. Если бы я не был так ошарашен, я в возмущении как-нибудь увильнул бы от вопроса Свиридова – что за беспардонность лезть в чужую личную жизнь! Какое ему дело, с кем я встречаюсь!

      – И о чём вы с ней беседуете?

      Чёрт!.. Может, тебе ещё доложить, успел ли я залезть к ней в трусики?!.

      Шеф вновь открыл рот, видимо, намереваясь продолжить свой допрос, который всё больше сбивал меня с толку, но тут зазвонил телефон, стоявший на столе. Рудин, не оглядываясь, отвёл руку назад, снял и положил трубку обратно.

      – Ну-ну, Илья! Поделись, не смущайся…

      Я откашлялся.

      – Михал Потапыч, я не понимаю, какое отношение имеет…

      – Я тоже пока не вполне понимаю, но твоя… дружба с мисс Этеридж нам на руку, и с твоей помощью, надеюсь, всё прояснится.

      – Что прояснится?

      – Прояснится, что за птица заграничная девица. Видал, как я – виршами, виршами?! – хохотнул Рудин, вновь наливая себе воды.

      – Вы о Лиз?

      – О ком же ещё? Ну, на самом деле, интересно, конечно, не то, кем является наша журналистка, а то, что за люди за ней стоят и каковы их намерения.

      – Михал Потапыч, вы что-то совсем меня запутали! – я помотал головой. – Я вам про вторжение в Русскую Душу, вы мне – про нас с Лиззи.