Дневник 1389. За кулисами. Николай Медведев

не заметили в павильоне.

      – Скорее всего, – отвечает Евгений, пытаясь вспомнить третьего члена команды.

      – Так вот. Я все-таки появился дома и увидел брата, он был как мумия – весь в бинтах. Ох, помню, как долго не мог зайти к нему в комнату, боялся полного презрения взгляда, что ли. Конечно, я был уверен, случись это еще раз, я бы точно уже не струсил, бросился бы отбивать брата у собак. Но, как говорится, после боя руками не машут. Одного раза стало достаточно для того, чтобы Петя перестал говорить.

      – Речевой аппарат в норме, но пациент не издает ни звука… – задумчиво произносит Евгений.

      – Вы подозрительно много знаете, – пристально глядя на гостя, замечает Григорий.

      – Я же врач, ребята, по долгу службы приходится кое-что знать, – пытаясь перевести ответ в шутку, с улыбкой на лице говорит Вампилов и, не давая шанса неловкой паузе, спрашивает: – Как же вы пришли к этому ремеслу?

      – А, гончарное дело. Вот поэтому я и начал рассказывать со школы. Когда все это произошло, мировоззрение наше изменилось. Кардинально изменилось, будто кто-то дернул за волосы и развернул нас обоих кругом. Я до сих пор не знаю, что произошло, но школа вздохнула с облегчением, это точно. Мы перестали вести себя так, как вели себя раньше. Петя больше не мог ходить в школу, родители нанимали учителей и репетиторов на дому. Я посещал школу один, и, казалось бы, теперь мне могут отомстить все наши обидчики. Но нет, наверное, просто никто не хотел связываться. Мне его дико не хватало. – Григорий показывает на брата. – Он не говорил ни слова. Я пытался его разговорить, задирал его специально, обзывал, думал, что поможет. Однажды мы даже подрались, но все без толку. Молчит как партизан – и все.

      – А врачи? Что говорили врачи?

      – А что врачи! Батя хоть и не жалел средств на лечение, но все как один брали деньги и разводили руками. Мол, парень сам разговаривать не хочет. Может, но не хочет. Будто обет молчания дал. Кто-то из врачей вообще думал, что мы издеваемся и ради шутки все это придумали.

      – Ага, – коротко отвечает Вампилов и морщится от горького вкуса кофе.

      – Поэтому я врачей как-то не очень… – смеясь, говорит Григорий. – Но вы вроде ничего, по крайней мере денег не просите.

      – Да уж, я здесь вовсе не за этим, – отвечает, смеясь, Евгений. – И все-таки мастерская.

      – Ах да. Вы меня иногда поправляйте, а то я могу зубы заговорить. Так! Мастерская! Я продолжал ходить в школу один и в какой-то момент всем своим нутром почувствовал, что меня все сторонятся, как прокаженного. Я не идиот, я прекрасно понимал почему. Чуть ли не главный задира вдруг притих, не иначе что-то задумал. Примерно так, наверное, все думали…

      Григорий отпивает кофе и над чем-то задумывается.

      – Когда же это случилось? Хоть убей, не могу вспомнить. – Григорий продолжает о чем-то думать и вдруг громко выпаливает: – А! Вспомнил! Как с Олегом-то получилось. Я заступился за него пару раз. Не нужно думать, что на всю школу