Ржавчина, руина и искупление. Alex Coder

охрип из-за грохота битвы. «Мы должны добраться до жизнеподза». Эта небольшая группа рабов должна была бежать любой ценой.

      Столпотворение было абсолютным. «Деффбринга» стала микрокосмом вечной войны между Империяом и Хаосом, жестокой, беспощадной борьбой за выживание, где границы между здравомыслием и безумием, жизнью и смертью были размыты до неузнаваемости. И среди этого хаоса небольшая группа рабов, движимая отчаянной надеждой на свободу, прокладывала себе путь к неопределенному будущему. Каждый из них понимал, что будущего может и не быть вовсе, и они могут даже не дожить до завтрашнего дня.

      Глава 7: Искра надежды

      Среди бурлящего хаоса и отчаяния загорелся проблеск надежды. Кель, лицо которого было покрыто грязью и кровью, глаза горели яростной решимостью, отказывался позволить надвигающейся тьме поглотить его. Он видел слишком много смертей, перенес слишком много страданий, чтобы просто сдаться. Он был выжившим, бойцом, и он не позволит «Деффбринга» стать его могилой. Они будут сопротивляться до самого конца, пока не появится хоть какой-то шанс на спасение.

      Он начал объединять других неиспорченных рабов, тех, кто сопротивлялся соблазну Оскверненной Жатвы, тех, кто все еще цеплялся за свою человечность. Это было нелегко. Многие были сломлены, их дух был подавлен ужасами, свидетелями которых они стали. Другие были просто слишком напуганы, парализованы явными масштабами демонического вторжения и жестокостью орков.

      Но Кель упорствовал. Он двигался по коридорам и скрытым подпольям корабля, маяк неповиновения среди безумия. Он говорил с ними не о славе или победе, а о выживании, о побеге. Он предлагал им не пустые обещания, а шанс, пусть и слабый, покинуть корабль живым. Неизвестно, откуда в Кейле взялась эта решимость и желание не сдаваться, он был словно путеводная звезда для других рабов, возможно, он просто не хотел принимать реальность и боролся с ней любыми доступными ему способами, собирая вокруг себя единомышленников, хотя ситуация с каждой минутой становилась все хуже, так зарождались искры надежды, в умелых руках надежда становится мощным инструментом, способным придать сил в трудные времена.

      «Мы не можем сражаться со всеми», – убеждал он хриплым, но полным убежденности голосом. «Орки, демоны… неважно. Наш единственный шанс – выбраться отсюда. Жизне-подзы – они наша единственная надежда». Его слова отозвались, хотя поблизости были слышны звуки боя. Его прошлое как Имперского гвардейца придало его словам авторитет, который прорезал страх и отчаяние. Он говорил с убежденностью человека, который смотрел смерти в лицо и отказывался моргать. Он использовал остатки своих сил и авторитета, чтобы получить хоть что-то от отчаявшихся людей.

      Его слова, хотя и простые, начали оказывать эффект. Они говорили о первобытном инстинкте выживания, который даже ужасы «Деффбринги» не смогли погасить. Медленно, неуверенно к нему начали присоединяться другие рабы. Бывший шахтер, чье лицо было покрыто шрамами,