Убийство на пляже. Крис Чибнелл

быть, сказать Бэт сейчас? Уж лучше она узнает это от нее, от подруги, чем сделает выводы сама или поймет из газет. Элли набирает побольше воздуха в легкие, но ловит на себе умоляющий взгляд Бэт.

      – Он ведь знал, да? Как я люблю его.

      Момент упущен. Как может Элли в ответ на такой вопрос выкладывать ей свою правду про Сэндбрук? Она выберет другой день, чтобы все рассказать. А до пресс-конференции все равно ничего не выяснится.

      – Что ты, – говорит она Бэт, – конечно, он знал. Он был замечательным мальчиком. Ты не заслуживаешь такого.

      Бэт отворачивается.

      – У меня такое ощущение, будто я сейчас очень далека от самой себя.

      Солнце касается горизонта и, кажется, зависает там навеки.

      Элли паркуется перед своим домом на Лайм-авеню и еще долго смотрит на него, вместо того чтобы сразу выйти из машины. Пять минут здесь для нее обычно достаточно, чтобы переключиться с работы на домашний лад, но сегодня все границы нарушены и сделать это не получается. В спальне Тома горит свет, у Фреда занавески задернуты, и это означает, что он уже спит. Благодарность за то, что ее дети по-прежнему на месте, вдруг сменяется вызывающим тошноту чувством вины. Это вина выжившего, которую она ощущает опосредованно, через сына: она задумывается, чувствует ли Том реальность произошедшего.

      Должно быть, Джо услышал, как она вставляет ключ в замок, потому что ждет ее в прихожей, чтобы обнять. Он выглядит опустошенным. Элли прячет лицо у него на груди: от Джо пахнет йогуртом и детскими влажными салфетками, и его знакомое крепкое тело – это как раз то, что ей сейчас нужно.

      – Ты в порядке? – шепчет он ей на ухо.

      Элли кивает ему в плечо, хотя это и неправда.

      – Я заехала, только чтобы принять душ, потом мне нужно обратно. Том уже знает?

      Джо размыкает руки и качает головой.

      – Он наверху. Я старался удержать его подальше от всего этого. – Он испуганно прижимает ладонь к губам, словно боясь задать следующий вопрос. – А нам тоже есть чего беспокоиться? За других детей?

      – Не знаю, – честно отвечает она. – Я хочу сказать, мы должны пристально следить за Томом, но одиночный это случай или…

      Она не может договорить эту фразу: слишком жутко думать о том, что такие вещи могут повториться.

      Джо гладит ее по щеке.

      – Мне очень жаль насчет твоей должности, – говорит он.

      Контраст между утренним ощущением счастья и полным отчаянием вечера является тем тормозом, который Элли нужно отпустить, чтобы поплакать.

      – Я видела, как он там лежал… – говорит она. – И я не знаю, смогу ли сделать это.

      Джо бормочет какие-то слова утешения и нежно покачивает ее.

      – Эй! – говорит он через некоторое время. – Впрочем, ладно, неважно.

      – Что?

      Джо качает головой.

      – Это может подождать. Тебе нужно возвращаться на работу.

      Он всегда