Хранитель. Виктория Шувалова

смотрит на своего наставника. Ничем хорошим такие взгляды не кончаются, он знает.

      Артур тряхнул головой и нажал на звонок своей квартиры, в которой вырос, сверился с часами. Отец открыл не сразу. Он все еще был в летних брюках и легкой рубашке с коротким рукавом. Значит, спать не собирался.

      – Хорошо, что ты пришел, – устало улыбнулся глава. – Я что-то заработался. Заходи.

      Артур скинул обувь в залитом тусклым светом коридоре, протопал на кухню, включил чайник и принялся перемывать кружки в раковине. Отец никогда не касался посуды, пока не закончится чистая. Когда Артур был маленький, он часто по вечерам перемывал гору посуды, которую они с папой копили иногда по несколько дней. Обычно это происходило после того как отец возвращался из своего кабинета на первом этаже, курил, пил чай и спрашивал, как прошел его день. С тех пор мытье посуды ассоциировалось у Артура с разговором отца и сына, а не главы и подчиненного. С семьей…

      Маленькая кухня, как у всех в Хранилище. Плита, раковина и немного рабочей поверхности. Древний холодильник с заедавшей ручкой, большое окно с двойными рамами и занавесками до середины. Ходить по кухне можно было боком или очень осторожно прямо, но была вероятность врезаться в угол стола или запутаться в ножках табуреток. Артур давно избавился от холодильника, установив под стол его уменьшенную версию, но отец почему-то хранил верность грохочущей громадине.

      – Не видел тебя всю неделю, – произнес глава, доставая чай. – Где ты пропадал? Оставь посуду в покое, пожалуйста.

      – Не напрягаюсь, – бросил Артур. – Работал. Все как с ума сошли.

      – Да, я много голосов слышал последние дни, – согласился отец, расставляя кружки.

      – Ты поговорил с Игорем?

      – Поговорил…

      – И?

      Глава молча заварил чай, сел на табуретку, переставил пепельницу с подоконника. Он тянул с ответом. Артур глянул на него через плечо. Отец был уставшим и хмурым, гипнотизировал чашку, не прикурив сигарету. Хранитель поклялся себе сейчас не возмущаться, что бы ни услышал. Они просто поговорят. Как папа с сыном. Это успокоит их. Артура точно.

      – Как обычно, – наконец ответил отец. – Игорь делает вид, что возмущен, соглашается со мной. И… ничего не поменяется.

      – Нельзя поднять это на Совете? – спросил Артур как можно спокойнее.

      – Мы пытались… много лет. Небесные выкручиваются. И председатель вместе с ними… – отец прикурил и медленно выдохнул дым. – Знаешь, мне жутко интересно, сколько ему лет. Я увидел его, когда тебе было четыре. Тебе скоро тридцать, а он все еще председатель. Надо будет уточнить в архиве…

      – Председатель за Небесных? – Артур пропустил мимо ушей рассуждения отца.

      Глава горько усмехнулся, покачав головой:

      – Он же сам Небесный.

      Чашка выскользнула из рук и грохнула о блюдце. Артур вздрогнул, выдавил виноватую улыбку.

      – Оставь посуду, – посоветовал отец. – Садись, чай попьем.

      – А разве это правильно, что