Третья карта. Семнадцать мгновений весны (сборник). Юлиан Семенов

Три человека, его принимавшие, беседу повели открыто.

      – Господин Бандера, после гибели Коновальца, – начал старший по званию, – у власти в ОУН стал Мельник. Мы знаем, что вы хотите созвать свой конгресс и вините Мельника в убийстве Коновальца. Это – ваше право: пусть победит сильнейший. Но мы связаны с Россией пактом, и поэтому открытая деятельность ОУН в настоящее время нежелательна. Только осуществляя связь с нами, выполняя наши указания, лишь конспирируя вашу работу по законам нашего военного ведомства, вы сможете получать необходимую помощь.

      Бандере тогда захотелось спросить: «Сколько ж вы Коновальцу-то в месяц платили?», но потом верх взяли уроки по аристократизму: унижая память ушедшего, ты унижаешь свое будущее.

      – Я не совсем вас понимаю, – сказал тогда Бандера, – мы такого рода беседы называли вербовкой…

      – Что касается вербовки, – сказал тот, что званием, судя по серебру на погонах, был меньший, – то это несерьезный разговор, господин Бандера. – И он раскрыл толстую кожаную папку. – Здесь собраны все ваши донесения из «Края».

      Бандера рассмеялся, не разжимая рта:

      – Значит, все это время меня здесь закладывали?

      Офицеры тоже посмеялись, а потом старший ответил:

      – Только безумец или безответственный военный деятель дает деньги, оружие, паспорта, квартиры, явки, окна на границе, если в закладе нет чего-либо существенного. Все это время вы делали то, что планировалось нами.

      – Размер субсидии, контакты и все прочие организационные вопросы оговорим сейчас? – спросил Бандера.

      – Бесспорно, – согласился старший. – Только сначала для того, чтобы мы имели возможность продолжать контакты, вам надо выбрать псевдоним. Телефоны в Берлине работают отвратительно, возможны досадные накладки.

      – «Консул». Такой псевдоним вас устроит?

      Бандера заметил, как офицеры быстро переглянулись.

      – Это закат аристократизма, – заметил, улыбаясь, старший. – Может быть, «Император»?

      Военный в серебре почтительно вмешался – чуть не пополам сломился над ухом старшего:

      – «Император» уже есть.

      Все рассмеялись. Бандера – тоже.

      – Хорошо, пусть будет «Консул-2», – сказал старший, – я питаю врожденную неприязнь к первому консулу. (Не говорить же ему, право, что Андрей Мельник при вербовке взял себе точно такой же псевдоним. Придется проинструктировать Мельника, что отныне он именуется «Консулом-1».)

      …Бандера еще раз вошел в ванную комнату, осмотрел себя в зеркале, вернулся в большой кабинет и сел за огромный, мореного дуба стол. Он переложил несколько бумажек, поправил мраморный чернильный прибор, и вдруг чумное ощущение счастья родилось в нем, и он, не желая сдерживать себя, выскочил из-за стола и начал метаться по кабинету, делая какие-то замысловатые, мальчишеские па, как в далекие