Птица счастья (сборник). Виктория Токарева

и оставили детскую кроватку.

      Для того чтобы вынести диван, надо было сгрузить Райнера на пол. Служащие подумали и оставили все на своих местах.

      Райнер спал в алкогольной отключке. Где-то бродило его сознание. Коротил искрами отравленный мозг. Никакой реальности, никакой ответственности. Хорошо.

      Через десять дней в почтовый ящик опустили бумагу, уведомляющую Райнера, что он должен освободить квартиру.

      Изучив бумагу, Райнер протрезвел и сказал Надьке:

      – У меня есть друг. У друга есть дача. Мы можем жить на даче. Правда, там дровяное отопление и удобства во дворе.

      – Что это за дача без туалета? Сарай? – не поняла Надька.

      Она представила себе сарай со щелями в потолке. Можно любоваться звездами, не выходя из дома. Ехала за Онассисом, а будет жить в сарае, как последний клошар.

      – Значит, так, – спокойно сказала Надька. – Ты можешь жить где хочешь. Я от тебя ухожу.

      – Куда? – не понял Райнер.

      – Куда угодно.

      И это было правдой. Надька не знала, куда ей податься. Она знала только то, что больше не останется с Райнером ни одной минуты.

      Никакого имущества, кроме Маши, у нее не было. Надька взяла спортивную сумку и стала складывать в нее детские одежки, погремушки и бутылочки для питания. И почему-то у нее было хорошее настроение. Она завершила очередной этап своей жизни, и он должен был отвалиться, как отработанный хвост от ракеты.

      У Аристотеля Онассиса тоже были сложности. Его близкая подруга, певица, захотела похудеть и проглотила солитера в капсуле. Солитер стал жрать ее изнутри. Певица сильно похудела. Добилась своего, но умерла. В гробу выглядела хорошо.

      Так что богатые тоже ошибаются. И очень сильно.

* * *

      Надька зашла в телефон-автомат и позвонила Грете. Сообщила, что стоит на улице с ребенком на руках.

      – Это твоя дорога, – отреагировала Грета.

      Она была сторонницей жесткого воспитания. А может быть, дистанцировалась от Райнера. Для них Райнер тоже явился ракетоносителем. Доставил до нужного уровня и полетел вниз. У каждого своя дорога.

      Надькина дорога вела в бордель. Там была кровать, еда и даже выпивка. Но с детьми в бордель не пускают.

      Надька нарисовалась в дверях Левы Рубинчика.

      – Можно, я у тебя переночую? – прямо спросила Надька.

      – Ко мне через неделю приезжает жена, – соврал Лева.

      – Ну так это через неделю… За неделю я устроюсь.

      Надька видела, что Рубинчик врет. И он тоже не верил Надьке. Куда она устроится? Однако выставлять живого человека – вернее, двух живых людей – на улицу он не осмелился.

* * *

      Надька поселилась у Рубинчика. Он уходил, приходил, по вечерам играл с девочкой. А по ночам спал с Надькой.

      Надька, в свою очередь, вела хозяйство как умела, растила свою дочь. Все это было очень семейно и уютно, однако бесконечно продолжаться не могло.

      Однажды Рубинчик привел своего друга, француза, с которым у него был общий бизнес. Какой именно –