С Новым годом, товарищ интурист. Ана Жен

не успевшая приучить себя к «Ленинграду», то и дело ошибалась. Многие находили это очаровательным, но уж точно не Дмитрий Викторович.

      – Какая разница, как что-то называется, если суть не меняется? – продолжила Лара.

      – Не ты ли, Лариса, рассказывала, как это страшно, что Англетер теперь в корпус Б превратился?

      – Туше! Но все равно, Астория прям невероятна. Это, знаете, Дмитрий Викторович, прямое доказательство, что у нас в менталитет заложено «все лучшее гостям».

      Касторский уже набрал воздуха, чтобы в очередной раз выплюнуть «Что ты несешь», но Лара опередела, пришлось ему давиться своим же ворчанием.

      – Вот мама, когда стол на Новый год готовила, постоянно говорила: вот это не трогай! Это для гостей! Или у бабушки был сервиз «для гостей». У вас же точно также было, да?

      Дмитрий Викторович не ответил. Он плохо помнил родителей и тем был счастлив.

      – Вот и Астория, не для нас с вами, а для гостей…

      Они вошли в совершенно пустую комнату.

      – Здесь будто бы никто и не жил, – заметила очевидное Лара.

      Несмотря на это, в шкафу обнаружился чемодан с импортной одеждой. Новой.

      – Ну, наш интурист тот еще модник.

      – Кстати, вот его фотография, – Касторский протянул Ларе портрет шведа. Швед как швед.

      – Вы когда-нибудь задумывались над тем, что шведы – скандинавский середнячок?

      Касторский, пытавшийся в комнате найти что-нибудь интересное, одарил ее непроницаемым взглядом.

      – Вот фины самые какие-то несимпатичные, шведы середнячок, а норвежцы – вот это красавцы!

      Касторский, никак не прокомментировав рейтинг привлекательности скандинавов, резко выпрямился и направился к администратору этажа. Он грозно посмотрел на очаровательную старушку, следившую за порядком.

      – Товарищ покинул комнату в семь утра, – с рвением истинного члена партии доложила старушка.

      – Почему раньше не доложили? – свел брови Касторский.

      – Так в инструкции не предписано, – деловито отчиталась дежурная. – Я в журнальчик все внесла!

      Ларе показалось, что от раздражения Дмитрий Викторович начал краснеть, разумеется, ей только показалось. Касторский никогда не краснел.

      – У меня также запротоколировано, что гражданин-иностранец любопытничал по поводу Кировского завода!

      Теперь уже и Лара нахмурилась. Если и правда шпион, то разговоры про Кировский, один из самых значимых, завод, наводят на мысли о чем-то недобром… Может и в самом деле… Не шутки…

      Касторский, в свою очередь, ничего больше не сказал, а лишь широким шагом направился прочь, Лара последовала его примеру.

      – Что насчет датчан? – внезапно спросил Дмитрий Викторович, придержав Ларе дверь.

      – Что?

      – Ты, сказала, что финны не симпатичные, шведы среднячок, а норвежцы – красавцы. Куда ты дела датчан?

      Лара на миг затмилась, а потом расплылась в довольной улыбочке:

      – А кто там у датчан кроме Андерсена-то был?

      Часть