Лешая. Жанна Лебедева

лезть туда на новеньком казенном «форде». Звук сирены отдалялся. Мигалки не было видно из-за густого подлеска.

      Санька огляделась. С двух сторон от дороги, на которой они стояли, росли молодые осинки и березки. Их стройные стволики окружала серебристая мягкая трава, топорщились из нее остренькие пушистые колоски. Один лишь старый пень, весь серый, узловатый и перекошенный, выделялся из общего юного растительного буйства.

      Санька еще раз прислушалась. Сирена прозвучала совсем далеко и замолкла окончательно. Туман серебрился почти у самых ног. С запада надвигалась гроза.

      Санька задумчиво посмотрела в сторону шоссейки. Интересно, куда поехал Петренко? Хорошо бы в город. Иначе до Полянкино им не добраться. Она оглядела две тонюсенькие колеи и устало вздохнула. Эх, да тут сначала развернуться бы. Проселка такая узкая, стиснутая с двух сторон кочками и канавками. Станешь крутиться – засядешь крепко, тогда вообще как в капкане…

      Придется проехать еще вперед и подыскать подходящее место для разворота.

      Вернувшись в машину, Санька пристегнулась и заблокировала дверь по старой привычке. Один раз у нее еще из Андреевой «Волги» утащили на заправке кошелек…

      Стало тихо-тихо, от этого Альбинкин изумленный шепоток прозвучал над ухом просто оглушительно:

      – Мама, ты его видела?

      – Кого? – не поняла Санька, оборачиваясь к дочери.

      Та, завороженная чем-то, указала пальцем за окно.

      Санька вгляделась в прогал между березками.

      Серого пня под ними больше не было.

      – Аль, а кто там был-то?

      Санька проверила центральный замок – закрыто. В душе возникло странное, неопределенное чувство, будто все происходящее в какой-то пропущенный ею по невнимательности момент обернулось из яви сном.

      Протерла ладонями глаза. Может, показался ей этот пень? Может, не было его вовсе? А Альбинка просто шутит? Фантазирует от усталости и скуки?

      Хотя какая уж тут скука…

      В ответ прозвучало:

      – Зверь какой-то.

      Зверь. От этого Саньке сразу стало спокойнее. Ну конечно! Мало ли какие в лесу лисы-барсуки бегают? Хотя размер у «пня» был явно не лисий. Но и не медвежий.

      Собака еще, быть может, бродячая…

      – Какой зверь? Расскажи конкретно? – стала допытываться она у дочки.

      Альбинка виновато развела руками:

      – Не знаю. Не разглядела. Вроде уши у него были…

      – Уши, Аль, у всех есть, – отметила Санька.

      – А вот и не у всех, – стала спорить Альбинка. – У рыбы нет.

      – Есть. Внутри головы. Снаружи не видно…

      Санька еще раз внимательно оглядела седую траву под вуалью тумана. Луна взошла и теперь светила бледно сквозь облачную вату. Пролегли от березок и осин акварельные тени.

      «Уазик» завелся и пополз вглубь молодого леса. Все дальше и дальше от странной полянки. Санька посмотрела в боковое зеркало и обмерла. Пень торчал позади, чуть правее от прежнего места, в тени. Он казался еще более узловатым и бесформенным, чем при первом появлении,