В тихом городе бесы. Мария Дмитриева

илой мужчина лежал на снегу с приоткрытыми глазами и неестественно вывернутой ногой. – Дядь Саш?

      – У него все крыльцо в крови, не тупи, – скривился Ярослав и сделал несколько шагов назад, оглядываясь. Вокруг было пусто и тихо. Слишком тихо для их города в самый разгар святок, разве что не унималась привычная для этого времени метель. Почему случайные убийства всегда происходят в такой гробовой тишине? За их компанией же никто не следит? Никто не должен следить, кому они нужны, на шестой день святок все уже в избах гуляют.

      – Надо уходить отсюда, пока нас не заметили, – сказал Арс, тоже осматриваясь и оценивая обстановку. Заглядывал в окна соседних домов, отмечал, у кого горит свет, вышел ли кто на улицу. – Не смотрите так на меня и не трогайте его, – добавил он суровее, когда Ника потянулась к старику. – Не хватало еще оставить отпечатки, то-то отец порадуется.

      – Мы же и раньше ступеньки водой поливали. – Ника продолжала рассматривать тело в надежде увидеть хоть какие-то проблески жизни. – Да и Александр Васильевич крепкий мужик. Может, не умер все-таки? Может, скорую вызвать? Игорь?

      Это была их маленькая традиция на святки: поливать ледяной водой крыльцо бывшего учителя математики Александра Васильевича – в народе «дядь Саши». Делали они это, наверное, лет с десяти и даже готовились заранее: разливали воду не вечером перед гуляниями, а в обед, чтобы точно замерзла. Если поскользнется не дядь Саша, а кто-нибудь другой – все равно пакость будет исполнена.

      Подобные «бесчинства», если уж называть это правильно, творили все, потому что это именно то, что делают на святки. Считалось, что таким образом можно отогнать бесов, которые бродят по улицам. Кикиморы, лешие, банники, упыри – в городе М верили в них и даже в некотором роде прославляли, потому что святки привлекали толпы туристов.

      Как и все жители города М, Игорь и его друзья воспринимали святки как радостную данность, а к двадцати годам даже не растеряли интереса. Колядки, переодевания, запугивания людей на улицах, мелкие пакости типа вылитой воды на крыльцо – город М этим всем жил и не мог по-иному существовать.

      Дядь Саша исправно каждый год делал вид, что поскользнулся на ледяном крыльце, ругался пятиэтажным матом, иногда даже гонялся за бывшими учениками с ружьем, постреливая дробью в снег. Но после он всегда улыбался, смеялся и звал их в гости, чтобы напоить крепким чаем с лимоном (другой он не любил) и с конфетами «Птичье молоко», которые покупал для них с утра. Иногда по старой памяти давал решать какие-то математические примеры, изображая из себя сфинкса: за правильные ответы выпускал детей навстречу приключениям на их «вечно горящие от юношеского безделья пятые точки». Считал, что хоть так заставлял их мозги работать на благо чего-нибудь. Из всех учителей именно Александр Васильевич имел особую тягу к своим самым несносным подопечным: он говорил, что при должном пинке их нестандартное мышление может творить удивительные вещи.

      В этот раз, как и всегда, друзья спрятались за забором и наблюдали за двором через давно сделанное отверстие между досками, которое дядь Саша все так же давно обещал заделать, «да никак руки не доходили». Правда, после этой фразы он всегда заговорщически подмигивал.

      В этот раз, как и в множество предыдущих, Александр Васильевич вышел на крыльцо и поскользнулся. Друзья замерли в радостном ожидании, потому что даже спустя столько лет не переставали смеяться с его вычурных и совсем не театральных падений.

      Но поводов для смеха не нашлось.

      – Игорь? – чуть повысила голос Ника. – Может, все-таки скорую? – спросила она нервно, потому что он как обычно углубился в свои мысли и не слушал ее.

      – Надо бы. – Игорь проигнорировал ее выпад: в жизни что угодно было важнее истерик его «благоверной», и особенно в сложившейся ситуации. Присел рядом с дядь Сашей и посветил фонариком в телефоне на рану. Проверил пульс и реакцию зрачков. Если признаки жизни в старом математике и были, то почему-то они оказались незаметны.

      Или он так испугался, что не захотел их заметить?

      – Но он возрастной, много крови уже потерял. Можем не успеть.

      – А мы хотим успеть? – заговорил Яр и посмотрел на друзей. Ника уже набрала в грудь воздуха, чтобы как обычно картинно возмутиться, но промолчала.

      Игорь не знал, что сказать. Сердцебиение близилось к стадии тахикардии. Решение вроде бы простое, кому нужен этот старик.

      Но это же… Убийство?

      Арс посмотрел на него, поджав губы.

      – Ты уверен, что скорая не поможет? У него пульс есть?

      – Нитевидный, – вспомнил Игорь термин из учебника, снова приложил пальцы к сонной артерии дядь Саши. – Теоретически, если мы прекратим разглядывать тело, то шансы на жизнь у него есть, сейчас медиков в городе больше, чем полицейских. Но если он выживет…

      – …то скажет, что поскользнулся и из-за кого, – закончил за него Арс.

      – Отец твой не замнет? – спросил Яр.

      – Без понятия, – тихо сказал Арслан, хотя на самом деле мало верил, что майор полиции будет прикрывать сына-убийцу и его друзей.

      Игорю