Тайна старого сада. Оксана Есипова

иняли решение. Приглашающе поклонились, пропуская задиру ветра в сад. «Добро пожаловать, мы тебе рады», – прошелестела старая пожухлая листва. Ветерок торжествующе пометался над ней, наслаждаясь тёплым приёмом. И решительно полетел дальше в сад над едва угадывающейся неухоженной дорожке. Восхищённые шёпотки доносились из-за зарослей кустов. Неожиданно навстречу неприятно пахнуло сыростью и плесенью. Впереди виднелся старый колодец. Он стремительно увеличивался в размерах, казалось, что ещё немного, и заполнит собой всё пространство, весь древний сад. Ещё секунда и колодец словно бухнулся набок, призывно открывая навстречу ветру мерзко раззявленный рот. Ветер сдал было назад, но поздно. Покосившийся колодец заскрипел, загудел своими полусгнившими досками, забренчал давно утопленным ведром. Заплескалась внутри колдовская вода. Поднялось из колодца туманное облачко, расплылось древним оскалом. Затрепетал ветер, заметался по саду, пригибая к земле травинки. Облачко усмехнулось, обложило жертву мягким туманом. Окружило со всех сторон, прижало сверху. Немного поиграло, как шаловливый котёнок с мышкой, и прихлопнуло когтистой лапкой. Ветерок подергался-подергался, да затих. Задира попал в ловушку.

      Ни он первый, ни он последний.

      Глава 1. Запретный плод

      Всё детство, сколько себя помню, мы бегали играть к старому заброшенному колодцу на краю села. Все без исключения родители строго-настрого запрещали своим чадам даже близко подходить к заросшему саду, в котором находился так манящий нас древний полуразвалившийся колодец. Но запретный плод сладок вдвойне. Не нарушали родительский наказ только слабаки: отщепенцы, с которыми никто не играл. А что может быть в детстве страшнее всеобщего бойкота?

      Родительский запрет такой строгости был единственным. Нам можно было углубляться далеко в лес, собирать ягоды на болотах, приходить домой за полночь. Даже за самостоятельный «побег» в соседнее село без предупреждения не карали так сурово, как за невинное нахождение в заброшенном саду.

      Детство больше располагает к играм, чем к глубокому анализу. Нам ничего тогда не казалось странным или нелогичным. Взрослые, на наш детский взгляд, обожали придумывать дурацкие бессмысленные правила, вроде чистки зубов перед сном и строгого посещения школы.

      К запрету относились как к острой специи, без которой детские забавы пресны и унылы. Собирались на улице, в самом центре села, у всех на виду. По официальной версии там мы и играли, носились по всей округе. Иногда заскакивали к кому-то во двор. Воды напиться, а ещё лучше ледяного молока из погреба с краюхой свежего хлеба. Но как только нас заприметило достаточное количество взрослых, мелкими перебежками передвигались к запретному саду. Сердце бешено колотилось в груди. Воображали себя партизанами, героями-разведчиками: свободными, ловкими, неуловимыми.

      Одно только посещение недозволенного места было головокружительным приключением, не говоря уже о том, что там, в саду, мы могли столкнуться с настоящей опасностью. С какой – точно неизвестно. Родители все как один на вопросы отвечали односложно и неохотно. Но ходили смутные слухи, что раньше в саду том изба стояла, да жила в ней ведьма страшная. Но что произошло дальше, куда подевалась ведьма со своим жилищем, выяснить не удалось.

      Играли мы у колодца часто, ничего страшного с нами не происходило. Взрослые же, загруженные тяжёлой работой, специально за нами не следили и сторожей у сада не выставляли. Мы даже начали остывать к прежде леденящему кровь развлечению. Ну сад как сад, в самом-то деле. Разве что заросший, неухоженный. Никаких следов избы найти не удалось, хотя сад тщательно обыскали, и не раз. Мы осмелели и перестали пугаться каждого случайного шороха. Заросли у колодца стали нашим «тайным местом» для игр, где мы по-прежнему шифровались от взрослых, но и только. Сад стал таким же обыденным, как школьный двор, футбольное поле и центральная сельская дорога.

      Однажды тёплым июльским вечером играли мы в саду в прятки. В ту пору мне минуло десять лет. Была моя очередь искать, и я стояла у колодца, честно зажмурив глаза. Досчитав до ста, быстро осмотрелась и с неудовольствием отметила про себя, что пока «маялась», как-то незаметно стемнело. По моим ощущениям, сумерки спустились на землю рановато. Надо же, как быстро летит время, когда увлечешься любимой игрой с друзьями.

      В темноте искать труднее, но делать нечего. Проигрывать не хотелось. Я поморщилась и начала аккуратно осматривать территорию, стараясь двигаться по спирали от центра колодца, чтобы не пропустить шустрых игроков. Приходилось постоянно оглядываться, чтобы никто мимо меня не проскочил удалым молодцом, не постучал с ликующим видом по трухлявым доскам колодца, закрепляя свой успех и победу. И мой проигрыш.

      Вдруг со стороны колодца послышался странный плеск. Я немедленно обернулась и с удивлением увидела на подгнивших досках оголовка огромные песочные часы. Мутноватая, словно загрязненная колба, а песок внутри ослепительно желтый, золотистый, мерцающий. Яркий свет легко пробивался даже сквозь мутное, застарелое. стекло. Так и тянуло взять в руки и хорошенько рассмотреть. А то и протереть внешнюю поверхность часов, глядишь, станет прозрачней, удастся разглядеть, что же там внутри такое.

      «Что