Невинность с бунтарским оттенком. Владислав Вадимович Гончар

качает головой и выходит из комнаты, оставляя меня наедине с мрачными и злыми мыслями. Думаю, теперь я точно понимаю, почему решила свалить из этого дома, этого города, штата, и вообще из этой страны. Чтобы наконец прекратилось это безумие! Обиженно надуваю губы и без настроения начинаю искать более-менее приличное одеяние для перелета. Мама считает, что даже в самолете я должна быть чертовски неотразима. И откуда эта навязчивость, а?

      Иду в душ, полная негодования и печали. Так испортить мне день, который должен был стать самым счастливым в моей жизни, – это верх цинизма и бесчеловечности. Я быстро намыливаюсь и становлюсь под горячую воду. Приятно. Очень приятно. Но я не хочу оттягивать время. Чем быстрее я покину это место, тем лучше. Родители наверняка до самого последнего момента не оставят попыток меня переубедить. Или заставить остаться. Например, могут насыпать мне снотворного в чай, и я пропущу рейс. Или…что-нибудь в этом духе.

      Одевшись, я спускаюсь вниз, в столовую, где семейство уже собралось. Отец уткнулся в планшет, даже не притронувшись к еде. Его лицо было хмурым и сосредоточенным. Мама спокойно доедала свой омлет. Я усаживаюсь за стол и быстро уплетаю овсянку с яблоками. Этого мне должно хватить до приземления в Сеуле. Сомневаюсь, что в самолете меня нормально накормят. Отец всегда жаловался даже на бизнес-класс. А уж что говорить об обычном…

      – Проклятые Перес снова сделали вброс о крысах в наших отелях! – возмущается отец, откладывая айпад, – ну, что за люди, в самом деле? Сколько можно.?!

      Проклятье.!

      Он глубоко вздыхает и смотрит на нас. В глазах – гнев. Перес – главные конкуренты моих родителей. За все время, что я их знаю, они не уставали так или иначе поддеть родительский бизнес. Санитарная инспекция, полицейская облава, теневые клиенты. А вот теперь и до средств массовой информации добрались.

      Впрочем, это еще не самое страшное. По крайней мере, денег у отца хватит, чтобы заткнуть журналистов.

      – Твой самолет уже скоро, – хмуро бросает отец, – я сказал Хуану, чтобы отвез тебя и посадил в самолет.

      – Ты не поедешь? – я удивлена. Отец отрицательно качает головой.

      – Нет, мне нужно ехать в «Сакраменто Пресс» и дать выволочку этим чертовым писакам. Это возмутительно. Третий раз за месяц.

      Я закатываю глаза. Снова-здорово. Опять у отца появился повод на меня забить. Ну, как не проводить меня в аэропорт? Черт, мы не увидимся хренову тучу времени. Это вообще, нормально? В разговор вмешивается мама.

      – Мы с Хуаном отвезем тебя, не волнуйся. Кстати, звонил Киран. Он сказал, что договорился насчет хорошей комнаты в общежитии. Хотя и решительно не понимает, почему ты не хочешь жить с ним. Кстати, на следующей неделе он будет в Штатах.

      – Мама, – ну, как ей объяснить, что такое студенческая жизнь? – Киран все понимает.

      – Сомневаюсь, – хмыкает мать.

      Без пятнадцати семь мы останавливаем машину на Фрутридж Роуд близ Международного Аэропорта Сакраменто. Хуан – смуглый двадцатилетний водитель нашей семьи – берет несколько моих легких сумок и вопросительно на нас смотрит. Мы неловко мнемся.

      – Ну, что, в добрый путь? – неуверенно