Невинность с бунтарским оттенком. Владислав Вадимович Гончар

м, кто никогда на тебя не накричит, не ударит, а лишь посмотрит с легким укором, тщательно маскируя в себе глубокую рваную рану, из которой подобно водопаду льется кровь. Извинения и прощения не лечат. Они становятся обыкновенным плацебо, внушая исцеление. Но это единственное, чем способны помочь люди.

      Будильник вырывает меня из плена приятного сновидения ровно в 5:35. Господи, и почему же все так несправедливо? Ведь я прикрыла веки всего каких-то пятнадцать минут назад…и вдруг прошло семь с половиной часов. Проклятье. Открывать глаза совсем не хочется, но приходится делать над собой усилия. Раз…два…три…

      Есть. У меня получилось. Я смотрю на свой потолок, украшенный постерами BTS, и пытаюсь привести зрение в порядок. Оно еще слегка мутное после сна.

      Проморгавшись, я потягиваюсь, ощущая сладкое растяжение расслабленных

      мышц. По приколу пытаюсь сделать на кровати мостик. Выгибаюсь как настоящая спортсменка из телевизора. Держусь. Но концентрации не хватает, и я падаю с глупым хихиканьем. Дурость.

      – Рейчел, вставай! Мы опоздаем! – в комнату заходит строгая женщина в очках, похожая на надменную опекуншу опечаленной и многострадальной Джейн Эйр.

      Я вздыхаю. Это не миссис Рид. И никто другой. Это мама, мой пограничный мир между блаженной домашней свободой и безумной, ритмичной вселенной студенческой жизни. И мой надзиратель.

      – А, ты уже проснулась, – мама удовлетворенно кивает, – очень хорошо. Где твои вещи? Хуан как раз загружает машину.

      – Все собрано еще вчера, – я широко зеваю, вызывая неодобрительный мамин взгляд. Указываю пальцем на кресло у письменного стола, – вон там.

      – Это что, все? – поражается мама. Она критически обводит взглядом несколько небольших сумок, которые я решила взять с собой в общежитие. Решительно не понимаю, что ее не устраивает. Ничего лишнего, только самое необходимое.

      – Ты вообще понимаешь, куда ты едешь и зачем? – мама вопросительно смотрит на меня, – это не скаутский лагерь. Это общежитие. В другом городе!

      Ах, и к чему так драматизировать? Я закатываю глаза и тяжко вздыхаю.

      – Рейчел!

      – Ну, что, мама?! – произношу я тоном из категории «как-все-достало», – блин, когда много шмоток – плохо! Когда мало – тоже плохо! Ничего не возьму, вообще будет катастрофа! Я не знаю, где твоя золотая середина!

      Дьявол, ну почему утро так не задается? Я даже не проснулась окончательно, а мне уже вынесли мозг! Причем я ожидала, что это как обычно сделает Киран, но нет! Родная мать, которая не увидит дочь аж до Рождества, решила сделать это прежде всех. Потрясающая циничность!

      Я настраиваюсь на воинственный лад, ожидая тяжелой схватки, но мать внезапно успокаивается.

      – Ладно, если что, Хуан отправит, – бормочет она, – в общем, вставай. Мы ждем.

      Выходит, не сказав больше ни слова. Так не похоже на нее. И что бы это могло значить?

      Медленно и нехотя я извлекаю из тумбочки «самсунг», чтобы проверить мессенджер. Два сообщения. И оба от Кирана. С тяжелым вздохом и катастрофическим нежеланием получить с утра бесчеловечную и беспощадную атаку на мозг с последующим с ним совокуплением, я кликаю на аватарку очкарика с горбатым носом и жесткими черными волосами.

      Киран Брукс

      Доброе утро.

      Надеюсь, ты хорошо спала. 5:45

      Киран – мой кузен, который меня чуть ли не на горшок водил в детстве. Сейчас он живет в Корее. Друг, семейный психолог и моя личная совесть, которая постоянно действует мне на нервы. Наши семьи были неразлучны. Мой отец давно с вожделением посматривал на преуспевающий отель, которым владел отчим Кирана мистер Брукс, в надежде на выгодное приобретение с последующей раскруткой. И потому от семейства я частенько слышала о непоколебимости семейных уз и их высочайшей святости. В переводе на человеческий это означало: «Дружи с ним, Рейчел, и сделай так, чтобы его названый папаша продал отцу долю в фирме». Ничего нового. Впрочем, не могу сказать, что он так уж плох. Просто, как и я, Киран оказался жертвой банального политического расчета.

      Мои губы становятся тоньше лезвия. Я кривлю лицо и начинаю тыкать пальцем в экран смартфона, набирая сообщение. Должно быть что-то простенькое, чтобы он побыстрее отстал.

      Рейчел Уайлд

      Меня разбудили. Против моей воли.

      Чертов будильник… А как твои дела? 5:47

      Киран Брукс

      Бедная. Иди пожалею.

      Я собираюсь съездить в Кимпхо.

      На следующей неделе лечу в Бостон на конференцию издателей. 5:52

      Рейчел Уайлд

      Круто тебе. 5:52

      Киран Брукс

      Волнуешься? 5:53

      Рейчел Уайлд

      Новое место. Новый город. И люди.

      Конечно, волнуюсь.

      А ты бы не волновался? 5:55

      Киран Брукс

      Я это все уже пережил, детка!

      Университет