Психолог для внутренних демонов. Таня Тайлер

какой в ней монстр.

      Кидаюсь подхватить качающуюся статуэтку. И ладонью опираюсь на руку оператора, которая на моем пути. На его руке проступает вена, и по ней стремительно начинает течь бледно алая субстанция к моей ладоней. Ой. Быстро сжимаю ладонь в кулачок, преграждая субстанции путь и убираю подальше, хватая статуэтку двумя руками. Вена будто растворяется в коже.

      Все происходит за считанные секунды, вряд ли кто это успел заметить. Но надо проверить, есть ли выпученные глаза и открытые рты. Вроде все рассматривают кабинет. Но оператор точно заметил, его руку жжёт там, где только что вздувалась вена. Такое бывает, когда монстр проявляет себя. Надеюсь, он повернул голову не сразу и ничего не заметил на своей руке.

      – У вас такая горячая ладонь, – он смущенно смотрит то на свою руку, то на мою. Значит, не увидел.

      – Простите, для меня они очень важны.

      Я ставлю статуэтку на место. Раньше зонт у этой керамической девчушки был зеленый, а когда туда поселились воспоминания о монстре, стал ярко красным. Сильная злость была у того монстра. И не удивительно, что алый монстр оператора нацелился сбить именно эту статуэтку. Красные монстры всегда хотят сцепиться. Это их натура.

      – А это та самая кушетка, на которой все и происходит?

      Корреспондентка воодушевленно продолжает раскрывать тайны моего кабинета зрителям.

      – Да, пациенты лежат вот тут – указываю на кушетку. – А я вот тут, – сажусь на викторианский стул рядышком.

      Корреспондентка плюхается на кушетку.

      – А тут удобно!

      Ей явно в кайф работа на ТВ. Но это точно не та кушетка, где лежат пациенты. Мне платят не за антураж, а за работу. На кушетке только пара пациентов валялись, и то после сложного сеанса. Ну, клише надо оправдывать. Я ж психолог, значит есть кушетка.

      Столько фальшивых улыбок вокруг. Улыбается вся съемочная группа, и когда я говорю, как-то слишком увлечённо все кивают. Это форма поддержки или коллективный нервный тик?

      И очень много вспышек. Все надо зафоткать для сайта и соцсетей телеканала. Фотограф делает свое дело, и мы идем дальше. Выходим обратно в мраморный холл и поднимаемся на второй этаж.

      Попадаем на кухню. Большую светлую кухню. Все идеально вычищено. Надо прибавку дать уборщице, вчера я готовила рататуй, все было в томатной пасте, можно было снимать сцены убийства для "Следа", очень натурально бы вышло. Сейчас на тарелочках лежат лимонные печеньки, а в прозрачных баночках – зефирки и всякие сладости. Их принес агент. А еще он где-то вычитал, что должно пахнуть свежей выпечкой, поэтому утром принес булочки свежевыпеченные, вон они блестят глазурью, лежат на блюде под стеклянной крышкой, больше напоминающей купол. И корицей должно пахнуть. Для этого он бросил горсть молотой корицы в мойку и смыл водой – тоже какой-то вычитанный секрет. Третий запах – свежесваренный кофе. Эта триада запахов должна была помогать продавать квартиры. А сегодня мы продавали меня.

      Звучит, конечно, так себе. Но я не просто человек, я