Лабинцы. Побег из красной России. Последний этап Белой борьбы Кубанского Казачьего Войска. Ф.И. Елисеев

было видно.

      Поднимаясь шагом к северным песчаным буграм от хутора, головная сотня Сахно неожиданно была обсыпана жесточайшим пулеметным и ружейным огнем красных на очень близком расстоянии, который достиг и полка. Сотня быстро отскочила назад к полку. По кучности огня в темноте ясно определилась довольно большая сила красных. Атаковать пехоту красных, поднимаясь к буграм, не имея возможности развить резкого аллюра лошадей, не представлялось возможным.

      – Пулеметы – ОГОНЬ! – выкрикнул я.

      Все восемь пулеметов храброго есаула Сапунова, молниеносно выскочив чуть впереди полка, сноровисто открыли свой полный огонь, взяв цель «на огонек» противника.

      Густой пулеметный огонь заклокотал с обеих сторон, а полк, под прикрытием своих пулеметов, подбирая раненых и держась в тумане «чувством стремени», чтобы не разорваться, шагом перевалил на юг железнодорожное полотно и остановился в ближайшей ложбине. 6-я сотня хорунжего Меремьянина-первого заняла впереди лежащий перевальчик перед полотном. Отошли назад и пулеметы Лабинцев. Огонь утих с обеих сторон. Потери полка только ранеными были незначительны, так как стрельба вниз всегда бывает ложная.

      Неожиданно для себя к югу от полка, в какой-либо версте, на высоком бугорчатом кургане, на котором при моем детстве еще стояла неуклюжая сторожевая казачья вышка времен Кавказской войны, с которого далеко за Кубань на десятки верст открывалась равнина, обнаружился штаб корпуса. Через глубокую балку скачу туда и докладываю генералу Науменко обстановку. Корпусной командир принимает доклад спокойно. Мы стоим на кургане-«бикете» и ожидаем схода тумана. Ждать пришлось недолго.

      Около часу времени спустя дохнул восточный ветерок и как рукой смахнул туман со всех возвышенностей. В утренней мгле нам представилась неожиданная картина: красная пехота свернулась в колонну и стала отходить к северу, оставив на буграх только редкие цепи с пулеметами. Расстояние между нами было в 3 версты, но нас разделяли две глубокие балки, две гряды перекатов между ними и полотно железной дороги. Не теряя времени, генерал Науменко немедленно бросает 1-й Лабинский полк в преследование.

      Широким наметом скачу к полку, сажаю его в седло и строем «в линии взводных колонн» рысью переваливаю первую гряду бугров. Потом сваливаюсь в глубокую, узкую балку, карабкаюсь на второй бугор, переваливаю железнодорожное полотно и, оставляя шлях Романовский – Лосев западнее себя версты на две, без дорог, по прошлогоднему жниву, веду полк вдогонку красных, следуя в их параллельном движении.

      Хорунжий Меремьянин, со своей 6-й сотней находившийся левее полка, самостоятельно снялся с позиции и бросился по самому шляху, по пятам красных. А когда полк вышел на последние бугры, вправо от себя увидел две роты красных, до 250 человек, которые, с пулеметами на тачанках, видимо, демонстрировали на станицу Кавказскую. Теперь они также отступали к хутору Лосеву. До Лосева было 12 верст.

      Не останавливаясь и не замедляя аллюра рысью, на них была брошена