«Алое перо». Мейв Бинчи

продажей.

      – Что ж, ты получила лучших, – сказал Нил.

      – Когда ты будешь дома? – спросила она.

      – Боже, я не знаю! А что?

      – Просто так. Эти дети…

      – О боже, я и забыл о них! Где они сейчас?

      – На Сент-Ярлат-Кресент, – ответила Кэти.

      – Но ты же не оставила их у своих родителей? – Нил, похоже, изумился.

      – Нил, мне ведь нужно было где-то их оставить. Я не могла взять их с собой к юристу, так? Или сюда, здесь же нечто вроде строительной площадки, полно всякого мусора, или тащить их осматривать оборудование перед аукционом, куда я сейчас и поеду.

      – Но, Кэти… – начал Нил.

      – Но что?

      – Ничего… ничего. Увидимся позже.

      Кухонное оборудование осматривали всего несколько человек. И это было почти в точности то, чего они хотели.

      – Разве это не грустно? – шепотом произнесла Кэти.

      – Понимаю, – согласился Том. – Я как раз об этом и подумал. Чья-то мечта разлетелась в дым.

      – С нами такого не случится. – В ее голосе звучала бодрость, которой она не чувствовала.

      И весь день их мобильники продолжали звонить. Что-то еще понадобилось адвокатам, появились какие-то новые проблемы у Джей Ти Фезера, Марселла хотела знать, не могут ли они все пойти на дневной киносеанс, Джеймсу Бирну нужны были новые подробности. И ни в одном из тех мест, куда они ездили, не было нормальной парковки. Никого из тех, к кому они приходили, не оказывалось на месте, и никто не знал, где они. К четырем часам Кэти с Томом отчаянно проголодались, но времени для остановки не было, так что Том купил им по плитке шоколада и по банану. И они как-то пережили этот день. Направляясь к Сент-Ярлат-Кресент, Кэти со стыдом осознала, что оставила там детей на слишком долгое время и что не купила им еды на вечер. Но они могли бы купить что-нибудь готовое по дороге домой. Неплохо для поставщика, подумала она.

      Кэти до сих пор испытывала странное чувство, поворачивая на эту маленькую улочку с домиками, где было по две комнаты наверху и внизу, где она родилась и выросла. Ее отец всегда с гордостью рассказывал ей, как перевозил сюда их вещи в ручной тележке, а теперь она приезжала в белом фургоне или на «вольво» мужа. Она словно смотрела на свое прошлое с большого расстояния, и там все изменилось, но, с другой стороны, ничто не менялось совершенно. Это было место, где ее мать по-прежнему пыталась угодить всем недовольной Ханне Митчелл, хотя давно перестала работать в «Дубках». Здесь ее мать даже теперь испытывала нечто вроде благоговения перед этими ужасными и несчастными детьми, потому что они были Митчеллами. Ох, пожалуйста, думала Кэти, пусть там не случилось ничего жуткого! Пусть ее мать не стала чистить им ботинки, а отец не выманил у них все их карманные деньги.

      Близнецы сидели в кухне, одни, таращась на плиту. Стол перед ними и вся их одежда были покрыты мукой. Они делают тесто, сообщили дети, потому что это здорово, а жена Матти помогла им приготовить стейк и пирог с почками, и они возьмут его с собой, так как у детей сапожника никогда нет сарая.

      – Обуви, – поправила его Кэти.

      – Сарая,