Период распада. Яна Дворецкая

на Мишу, мол, помоги мне отмазаться. Они с Мишей собирались поехать к ней и субботний вечер провести вместе.

      – Я тоже поеду. С Юлей, – улыбаясь, ответил Миша, и посмотрел на Катю.

      – Уедешь? – она подняла обе брови.

      – Да.

      – А я думала, ты поможешь мне тут. Ладно, езжай. Когда ещё, если не в вашем возрасте… Потом, знаете…

      Катя начала суетливо собирать со стола тарелки. На последних её словах на кухне снова появился Роман Маркович и, притулившись у дверного косяка, стал наблюдать за женой с той же иронией во взгляде, с которой, кажется, глядел всегда.

      – …в пятьдесят четыре совсем другая жизнь начинается, – продолжала Катя.

      Роман Маркович усмехнулся.

      – …Совсем другая жизнь, – сказала она, а потом каждое слово повторила, но уже с особой интонацией. – Совсем… Другая… Жизнь…

      – Ай, Кать, – усмехнулся Миша, с тревогой наблюдая за её беготней между столом и раковиной. – Чего ты?

      – Какая я тебе Кать? – с наигранным возмущением ответила Катя. – Я уже взрослая девочка. Тётя Катя… Екатерина Борисовна, вообще-то… Ты на работе, мне смотри, не катькай!

      Она закинула тарелки в мойку и на снова чистый стол с грохотом водрузила миску с тестом.

      Наблюдая за Катей, Юля испытывала трепет. Она была такой неожиданной в своём поведении, невозможно было предсказать, загрустит или развеселится она в следующую минуту, и вообще, серьёзно ли она сейчас с тобой говорит или шутит, взгляд у неё был неизменно строгий.

      Юля заметила, что Катя, говоря с ней, часто смотрела не на неё, а как бы на макушку, и вначале её это смутило, но постепенно она стала к этому привыкать, как привыкла и к непредсказуемости и резкости в выражениях.

      – Давайте помогу, – подскочила Юля.

      – Конечно, давайте. Вместе быстрее сделаем. И оболтус пусть помогает, а то расселся как султан.

      Катя сделала вид, что замахивается дать Мише подзатыльник.

      – А где руки помыть? – спросила Юля.

      – Вон, иди девочке покажи, туалет где.

      Миша пошёл на веранду, и Юля за ним. Туалет – пластиковая дверь в дальнем углу веранды. Там помещались душевая кабина, унитаз, раковина с пластиковым зеркалом, но едва поместились Миша и Юля. В туалете было холодно, и от их движений хрустела пластмасса на стенах и полу, точно в жилище Барби и Кена.

      Юля покрутила кран и сунула холодные руки под горячую воду, и не столько мыла, сколько грела. Своими руками Миша обхватил Юлины руки. Юля подняла голову и посмотрела на него.

      – Всё хорошо? – спросил Миша.

      – Ага.

      – Катя забавная. Строгая, но добрая. Не испугалась её?

      – Нет, я её поняла. И ещё поняла, что у вас близкие отношения.

      – Она просто помогает мне… С ней, если поговорить… Она вообще очень глубокий человек, умная женщина.

      – Она не против, что тебя не будет здесь вечером? Ты можешь остаться, ничего страшного.

      – Не, я с тобой хочу. Ну что мне, со стариками сидеть, что ли?

      Прикрыв глаза, Миша начал водить носом