Ганфайтер из преисподней. Роман Изумрудный

Да, тишина перед бурей и всё это прекрасно чувствовали, а потому большинство жителей, заперлись в своих домах и не показывали носа на улицу.

      Незнакомец продолжал ехать к центру города. По всей ширине дороги далеко раздавался цокот копыт чёрного мустанга, отскакивал от деревянных строений, возведённых когда-то первопроходцами и основателями поселения, и проносясь над крышами зданий, убегал куда-то вдаль, за пределы, этого потерянного в песках пустыни, города призрака. Чужак замечал, а также чувствовал спиной, множество любопытных взглядов, которые так и буравили его, проникали под кожу и пронизывали насквозь. В основном в них было любопытство, хотя до него и доносились, точнее он просто чувствовал злобу, которая так и струилась сквозь некоторые окна и стены, и пробегала по пыльной дороге, и подползала к нему, словно ядовитая змея. Но таких было единицы, в основном любопытство и интерес. Тем временем взору чужака, проехавшего только что, мимо нескольких, красивых зданий города, предстал зачуханный и убогий дом шерифа. Он просто был похож на какой-то старый сарай. Облезлая краска, покосившаяся дверь и сломанное крыльцо, всё это наводило на мысль, что с законом тут не всё гладко. А само правосудие, давно тут просто ширма, и тут совсем давно другой закон. Закон сильного. Кто сильнее, тот и прав. На покосившемся крыльце, таким же облезлым от краски, как и само здание, у двери, на стуле сидел подслеповатый старик, со звездой блюстителя закона на груди и внимательно разглядывал незнакомца.

      – Надолго в наши края, чужестранец? – прохрипел старческим голосом седовласый старикашка.

      Незнакомец попридержал коня и остановился ровно напротив сидящего на стуле. Указательным пальцем приподнял чёрную шляпу вверх. Которая улеглась на затылке, обнажив большой и потный лоб. На котором сбились в кучу чёрные и кудрявые волосы чёлки.

      Затем повернул голову и, скосив её набок, прищурил глаз и внимательно стрельнул им, по сидящему блюстителю закона.

      Провёл языком по обветренным и высохшим губам.

      Затем кивнул шерифу и ответил.

      – Не знаю, ещё пока не решил. Как получится. И кстати, шериф, не подскажите, где можно поставить коня в стойло? Или, может, подскажете, где находиться конюшня?

      – Поезжай дальше, там будет, через несколько домов, хлев. Рядом с церковью увидишь, не проскочишь мимо. Спросишь Микки, там малец лет двенадцати. Его папаша держит кроме скота ещё и лавку. Сам работает в лавке, а сынок помогает ему тут, с лошадьми. Вот к нему и подойдешь. Микки тебе всё и расскажет, и покажет. Да, и давай без глупостей, а то тут тюрьма давно заждалась нарушителей закона, – и старик показал большим пальцем за плечо.

      Похоже, в доме шерифа находилась небольшая тюрьма,– прикинул про себя чужак.

      – Не доставляй мне хлопот незнакомец, и седой шериф потряс пальцем, показывая на торчавшие сбоку чёрные ручки револьверов.

      – Надеюсь, мы поняли друг друга.

      – Я мирный человек, – прошептал чужак. И первый,