Строптивая мишень. Татьяна Полякова

лохматый детина в трико и грязной майке и тоже на меня уставился. И что они во мне такого нашли, ума не приложу. Алексей с лохматым обменялись крепким рукопожатием, а потом и обнялись.

      – Вернулся, значит! – радовался детина в майке, хлопая Алексея по спине. – А мы ждем. Дней пять как ждем. Верка извелась вся… Где тебя носило, Леха? О тебе уж справлялись…

      – Кто? – спросил Леха, устраиваясь на кухне на жалком подобии стула.

      – Да разные люди… братан, конечно, еще Соловей был, ждет… ну и… Сам был… в среду… сказал, увидеть тебя надо, для разговору.

      – Ясно. Покажусь.

      – А кто это, Леш? – не выдержала женщина, кивнув на меня.

      – Наташка, – ответил он с таким видом, точно мое имя объясняло все. Хозяева замолчали, продолжая разглядывать меня с некоторым недоумением. Судя по всему, для них зверем я была диковинным.

      – Пожрать дай, – нарушил Алексей затянувшееся молчание. – Мы поживем пару дней, только помалкивайте об этом.

      – Само собой, – засуетился лохматый. – Верка, собери на стол.

      Верка зашустрила на кухне, а лохматый пристроился рядом с Алексеем на табуретке, почесал волосатую грудь и сказал неуверенно:

      – Леха, крестный сказал, чтоб ты сразу к нему…

      – Да понял я, не дергайся…

      – Я что, мне что велели… – засуетился тот, вскочил, извлек из холодильника поллитровку и торопливо разлил водку в четыре чашки.

      Чашки были грязные, а запах у водки сивушный. Сели за стол. В центре красовалась сковорода с картошкой, огурцы в банке и крупно порезанный шмат сала. От грязи у меня мгновенно пропал аппетит.

      – Гришка, воды налей, – распорядилась женщина, опасливо понюхав водку. Гришка принес воды в кружке и нетерпеливо предложил:

      – Ну, со свиданьицем…

      Подняли чашки и чокнулись. Я тоже, чтобы компании не портить, пить, однако, не смогла. Верка выпила и забулькала водой, левой рукой размахивая, точно отгоняя муху. Мух было достаточно, но избавиться от них таким способом возможным не представлялось.

      – Ты когда в городе объявился-то? – захрустев огурцом, спросил Гришка.

      – На днях.

      – А где был, чего ж не сразу к нам?

      – Дело у меня было, Григорий.

      Лохматый Григорий уставился в чашку и сидел так минуты три, не меньше, как видно, обнаружив в ней что-то для себя чрезвычайно интересное.

      – Ты часом не Серого ищешь? – неуверенно спросил он, косясь на Алексея.

      Тот тоже хрустнул огурцом и усмехнулся:

      – А хоть бы и так.

      – Дело-то старое, Алексей, плюнь… Беды бы не было… Ты пока там отдыхал, много чего переменилось.

      – Да? Интересно.

      Гришка поежился, опасливо замолчал и разлил по второй.

      – Сам-то очень беспокоился, как бы ты дров не наломал. Потому и видеть тебя хотел.

      – Серый не жилец, пришибу паскуду!

      – На черта он тебе сдался? Что было, быльем поросло…

      Тут вдруг встряла Верка, хлопнула по столу полотенцем, глазищами сверкнула и рявкнула:

      – Не слушай его, Алексей! Серый – сука, заждались его черти, чтоб ему сдохнуть… Я б его сама порешила, да