Сказания о недосказанном. Том III. Николай Иванович Голобоков

на эти рога да ещё и в пропасть. А преследователи-волки, сидевшие «на хвосте», как плохой автолюбитель, летят в пропасть и, конечно, в последний полёт. А винторогий стоит и хохочет с глупых волков…

      … Наконец добрался до поста ГАИ. Место было хорошо освещено, но везде блестела жидкая грязь и камни. Пришлось поставить своё ползающее чудо передвижения около патрульной машины и пешком, прихватив палочку, отправиться на поиски сухого места.

      Близкие три дерева не радовали. Палочка разбрызгивала жижу грязи. Сухого места не было… Наконец, могучий грецкий орех, красавец-великан. Густая крона. И вот она, сухая земля-пыль, песок, небольшие ямки с рыхлой землёй.

      Пост далеко. Ещё дальше огоньки домов. И,и пожелание мамы: поближе к людям. Где эта близость? Где эти люди?

      Мотороллер привалил ближе к стволу, постелил брезент, этюдник под голову, рядом топорик, рубить дрова на костёр. Какой костёр и где дрова? Но вот красота-…нет комаров, совсем нет.

      Поужинал тем, что приготовила мама, и, о, Морфей, дай забыться и заснуть…

      Но вот это самое. Спи и смотри. Спи и не спи. Дорога, чужой, неведомый край. Справа далеко осталось море, слева-горы, а лес рядом (а там звери). Они бегают, рыщут, и, конечно, с одной единственной мыслишкой: кого бы это сожрать? Можно и этого студента с его мотороллером…

      Это не туристическая оживлённая трасса…

      Ночь была. Ночи не было. Он во сне крутил руль, ложился на виражи, газ, тормоз… и очутился на сухой пыльной земле. Это не пуховая перина на царской постели мамы: беспокоили мелкие и большие камешки его нежное тело, без ночнушки и белоснежных простыней, высушенных на солнышке…

      А ночнушка? Да приснилось, на Байкале было. Их товарищ, тоже студент, притащил ночнушку, ну неженка. Но там были комары, много комаров, очень много, тучи!!! И снова приходилось заползать на своё ложе, где нет пыли и камешков, сухо. Он, кажется, заснул. Но почему глохнет мотор? Высота всего два километра, а он глохнет… Тучи внизу, мотор задыхается. Стою, любуюсь красотами, но обратно нужно вернуться засветло. Ночевать за облаками? Нет. Холодно. Мороз. Мамааа, я хочу домой… Повороты, газ, тормоз…

      Снова на камнях. Сполз со своего красивого гнездовья. Отряхнул с ушей пыль. Снова почти в белоснежную постель. Заполз. Укрылся. Заснул.

      Первые лучи солнца окрасили скалы с белыми заснеженными вершинами. Настоящий, крепкий утренний сон доконал. Сковал почти могучего, почти Геракла. Одеяло лежало отдельно, в пыли, и видно, что это, конечно, не Геракл, слегка подсушенный, но с женским телом-фигурой его спутать было нельзя… Двуглавые, дельтовидные мышцы не видели даже гантелей, и видно было, как говорят в народе, сухой, но жилистый, что помогло в этот раз избежать такой бесславной мученической кончины… на зубах диких свирепых, голодных зверей…

      Ему бы ещё поспать на утренней зорьке перед трудной дорогой, но пробудил его какой-то неясный шум: что-то чмокало, булькало, рычало, захлёбывалось. Видимо, ещё с ним кто-то спит. Ну, вдвоём, так вдвоём, повеселее, можно ещё поспать. Встал, посидел, посмотрел – никого. Он один,