Проект «Цербер». Искандер Лин

может умереть. У него проявляется рак на коже!

      – Кто тебе такое сказал? – прыснула с удивлением Ксюша.

      – Мама с тётей Олей по телефону говорила, и я это слышал, – с важным видом заключил мальчуган.

      – А вот ты докажи! А почему в кино Изаура не умерла? – не унималась Ксюша. – Она там загорелая!

      – А кто такая Изаура? – спросил в ответ Максим.

      – Что делает рак? Где?– заинтересовалась Настя. – У меня на ухе пятно родимое есть, это уже рак проявляется? Я теперь умру?

      – Это рабыня, – ответила Ксюша, удивляясь, что кто-то может этого не знать.

      – Нет! Рак – это когда болит так же сильно, как будто тебя всю клешнями зажали, – протараторил мальчик.

      Под шум этого разговора, в котором все перебивали друг друга, детвора добралась до разваливающейся постройки.

      – Ой! А что это? – произнесла Ксения, рассматривая потрескавшуюся кирпичную стену с дырой вместо двери. Этот торец одноэтажного здания был шире любого дома в посёлке. В небольших прямоугольных окнах не осталось деревянных рам, там поселились лишайник и плесень. Около дыры валялось много битого кирпича и зелёных осколков стекла.

      – Это коровник, – ответил Максим. – Ты его раньше не видела?

      – Нет, а тут и коровы есть? – Ксюша заглянула в дыру.

      Настя засмеялась, наблюдая, как девочка крутит головой в поисках скота:

      – Ты что, дурочка? Тут никто не живёт!

      Максим тоже улыбался:

      – Коров пастух караулит на поле, с другой стороны, – он махнул на здание перед собой.

      – Я не знала, – покраснела Ксюша. На её светлом лице очень быстро распространялся цвет смущения.

      Троица прошла через дыру внутрь. Коровник стоял заброшенный уже около десяти лет. Длинное здание строилось государством для размещения целого стада в три сотни голов. Но сейчас деревянные загоны были выломаны и растащены на дрова. Лотки поилок забились мусором и грязью, в некоторых местах произошёл обвал деревянной крыши. Ржавые ворота впереди оставались закрытыми, но все равно сквозь множество мелких отверстий в них проходил солнечный свет. У некоторых кирпичных колонн в центре образовались провалы грунта. Из этих ям несло сыростью, землёй. Окна одной из боковых стен были закрыты зелёными ветвями ольхи: кусты разрослись вдоль неё почти по всей длине. Рядом с торцевой стеной, через дыру которой дети пробрались в постройку, не хватало большого куска под окном. Обвал кирпича произошёл на несколько рядов и закончился где-то в полуметре от пола. В этом месте стена была тёмной и мокрой, а на полу валялось много тонких красных керамических пластинок. Неподалёку стоял импровизированный стол из почерневших старых досок, лежавших одним концом на мятом ведре, а вторым – на столбике, сложенном из обломков выпавшей каменной глыбы. Дети направились к этому шаткому предмету постапокалиптического интерьера.

      – Это –наша ланбаратория. Максим – учёный, а я – ланбарат,– сказала Настя новенькой. – Ты тоже можешь быть ланбаратом.

      – А что нужно делать? – с интересом спросила Ксюша.

      – Банки открывать, – ответил Максим. – Вот там они стоят.

      Мальчик