Жизнь наизнанку. Лидия Львовна Васильева

потом удивление (Как такое могло ей прийти в голову – заметьте, умную голову?!), потом негодование (Как она могла, как она позволила себе такое? Это речь шла уже о нашей третьей подруге, Полинке).

      Год назад Ксения, собираясь в отпуск, предложила Полине пожить у нее. Аргумент был веский: муж привык, что завтрак всегда вовремя, ужин к его приходу на столе его уже ждет. И не дай Бог, в ее отсутствие он испытает какой-то дискомфорт, вынужден будет думать о каких-то хозяйственных делах. Полина сначала вытаращила глаза, а потом согласилась под тяжестью приведенных аргументов.

      Когда Ксения, отдохнувшая, посвежевшая, вернулась домой, ее ждал сюрприз. Муж объявил, что подает на развод, что приносит извинения, но они с Полиной решили пожениться.

      Я смотрела на Ксению, как на идиотку:

      – Как тебе в голову пришло самой подложить мужу свою подругу? Ты почему тогда, год назад, мне не сказала о своих планах? Может, я смогла бы объяснить, что можно поделиться хлебом и солью, но мужем нельзя. Что за месяц бы не оголодал. А если совсем будет невмоготу, узнает, как открывается холодильник, где лежит посуда и что-нибудь себе сварганит. Сказала бы тебе, что враги не предают, потому что мы с ними держимся сторожко, к себе не подпускаем. Предать могут только близкие, те, в ком не сомневаешься. Но для этого ты, именно ты, должна была создать условия для двойного предательства. С чем ты и справилась!

      Прошло много лет. Очень много. У меня сыновья, внуки. Насколько знаю, у Полины все нормально, их семейная жизнь удалась. А вот Ксения одна. Страх попасть еще раз в ситуацию предательства не позволил ей открыть глаза и посмотреть по сторонам. Она отсекала даже попытки познакомиться с ней. Прожила жизнь с обидой. С обидой на весь мир.

      И так можно

      Иду с дочерью в магазин. Тележек тогда не было. Все запланированное взяли. Пора к кассе. Поворачиваюсь к дочери. Трехлитровая банка с соком в ее руках меня не вдохновила: допускаю, что ее двадцать два килограмма дотянут до кассы банку, а до дому мне что, катить ее? Попытка объяснить закончилась крахом. Дочь (благо банку перед этим на пол поставила) грохнулась на пол, руки-ноги выделывают кренделя, рот раскрыт – шире некуда. И ВОПИТ. Не впервой, я уже знаю, что уговоры приводят к противоположному результату, вопить начнет еще истошнее. Пошла, кинув через плечо:

      – Кончишь вопить, беги к кассе.

      И ушла. Крик закончился секунд через десять. А чего толку кричать, если никто не слышит? Появилась, встала рядом, двигается вместе с очередью.