Лучшие друзья девушек. Наталья Владимировна Селиванова

теплые, как южное море».

      Получилось очень неплохо, дети пели с чувством, родители искренне хлопали. Дима тоже хлопал, повернувшись в её сторону.

      – Полный триумф, да? – шепнул он ей на ухо. – Поздравляю.

      Ольга была счастлива, ее творчество оценили по достоинству.

      Но счастье, как водится, не длится долго. Именно в этот момент, когда ребята спускались со сцены в зал, а Пашка только взял микрофон, чтобы объявить начало конкурсов, в зал вошли двое полицейских. Они что-то спрашивали у присутствующих, некоторые пожимали плечами, но кто-то из родителей показал на Ольгу.

      – Вот она стоит, в синем платье.

      Ольга обернулась.

      – Грушина Ольга Владимировна? – молодой полицейский взял её за локоть.

      – Да. А что такое? – Ольга дернула рукой, пытаясь освободиться от его хватки.

      – Вы задержаны по подозрению в краже реликвии фабрики – коричневого алмаза.

      Леди удачи.

      После поездке по городу на автозаке, в котором Ольга тихо плакала и пыталась понять, как могла навлечь на себя подобные страшные подозрения, после трехчасового допроса, на котором Ольга пыталась узнать, какие доказательства имеются против неё и убедить следователя, что она невиновна, вызвав этими попытками только саркастическую улыбку, женщина оказалась в небольшой камере. Когда за ней с лязгом закрылась дверь, Ольгу передернуло, только вместе с этим звуком она поняла, что оказалась совсем в другом мире: незнакомом, страшном, черно-белом. Но раскисать было нельзя. Она читала, что в местах заключения ноющих страдалиц не любят. Спокойно поздоровалась с тремя сиделицами, прошла к свободной кровати.

      Постелила на железную сетку кровати выданный ей матрас советских времен, сверху накинула клетчатое тонкое одеяло. Надо думать о хорошем, чтоб не разнюниться, не пустить слезу, не показать свою слабость. С удовольствием вспомнила, как кинулся к ней Дмитрий, когда её задержали.

      – Подождите, подождите, это невозможно, Оля – наш кристально честный сотрудник, – Дима преградил путь полиции.

      – Следователь разберется, – выдал штамп молоденький полицейский, и рукой отодвинул Дмитрия с дороги.

      – Но… я только что шел мимо музея, алмаз был на месте, – Дима обогнал полицейского.

      – Это подделка, – огорошил старшего менеджера второй полицейский.

      – Подделка, точно, – закивал запыхавшийся директор завода, вбежавший в зал, – наш постоянный эксперт только что подтвердил, причем довольно грубая.

      Народ в зале хором ахнул. Ольга навсегда запомнит те взгляды, которыми наградили её родители, мимо которых она шла. Она удивилась, как быстро люди меняют своё отношение. Её вина еще не была доказана, а в их глазах уже читалось осуждение, презрение, негодование. Только Дашкино лицо было, как «луч света в тёмном царстве». Дочь подбежала босиком, держа в руке белые босоножки, лицо было расстроенное, но слова, которые она так уверенно сказала: «Не бойся, я тебя вытащу!», удивили Ольгу. Как восемнадцатилетняя девчонка собирается вытаскивать её из тюрьмы? Наверняка, это просто слова поддержки. И Дима! Все-таки он за неё заступился, не то, что Павел, который, открыв рот, так