А я останусь!. Сергей Штильман

глазами с дочерью, вдруг всё поняла, закричала:

      – Надя, не смей! Слышишь?!

      Девушка, пробежав для виду несколько шагов, остановилась, глядя вслед уходящему составу. Затем решительно развернулась, чтобы уйти, и наткнулась на бегущую за поездом женщину. Когда хвост состава отделился от платформы, она осела прямо на асфальт и зарыдала.

      Надя опустилась на корточки рядом:

      – Да не убивайтесь вы так! В этом поезде такая теснотища. Раздавить запросто могут!

      – Там мои дети! Васенька и Валерик! – голосила женщина, глядя вслед уходящему поезду.

      – Они что, уехали без вас?! – Надя только сейчас начала осознавать весь трагизм произошедшего.

      – Мне говорят: «Давайте детей!»! – кричала несчастная. – Я подсадила Васю, потом передала одной старушке Валерика. И тут поезд тронулся… – Она смотрела на Надю глазами, полными слез. – Они же без меня пропадут!

      Девушка огляделась по сторонам и, увидев на непривычно опустевшей платформе мужчину в форме железнодорожника, подбежала к нему:

      – Товарищ начальник!

      – Опоздали? Сегодня другого поезда не будет, – бросил он на ходу, направляясь к зданию вокзала.

      Надя схватила его за рукав:

      – Послушайте! В поезде уехали маленькие дети. Без родителей. Что с ними будет?

      – Что ж вы, мамаши, за детьми не смотрите! Что будет, что будет… – ворчливо сказал он. – Ссадят их на ближайшей станции.

      – А где ближайшая?

      – Узнайте в здании вокзала.

      Железнодорожник махнул рукой в сторону той двери, где располагалась администрация:

      – Мамаши!..

      Надя побежала к вокзалу, таща за собой женщину, которая с трудом за ней поспевала.

      – Меня, кстати, Надей зовут. А вас? – спросила она на ходу.

      – Наташа. Синицына.

      10

      Юрка после утренней смены домой особо не торопился. Они со Славкой встретились во дворе и стали обсуждать события последних дней.

      – Матери за три месяца зарплату выплатили. Говорят, завод закрывают. – Славка сел на качели. – А еще говорят, что взрывать его будут, чтоб немцам не достался.

      – Брехня! – Юрка сплюнул сквозь зубы. – Наш завод ведь не закрывают. Развели дезертиры панику. Видал, что на вокзалах делается? А ты, часом, вещи еще не пакуешь?

      – Упаковал уже. Завтра в военкомат. С вещами.

      – Повестка? На фронт? – оживился Юрка.

      Славка кивнул.

      – И ты до сих пор молчал?!

      – Привет, пацаны!

      К ребятам подошел Поликарп Еремеев, по кличке Еремей, старинный приятель Юркиного отца, с которым они вместе отбывали наказание. Сухой, поджарый, с колючим, «волчьим», всё схватывающим и мгновенно оценивающим взглядом. Поздоровался он со Славкой и Юркой за руку.

      – А что, много из вашего двора народу драпануло в края обетованные? – как бы между прочим, закуривая, спросил Еремей.

      – Не так густо, как в сентябре. Но порядочно.

      – А поконкретней? Из каких квартир?

      – А вы что,