Расплата любовью. Татьяна Юрьевна Белова

Ксю, я и так столько времени потеряла.

      – Слушай, от работы, знаешь, что бывает?

      – Кони дохнут, помню. Но я ведь бессмертный пони, – устало улыбнулась О́на.

      – Ты не исправима. Ну, до завтра.

      – Давай, счастливо.

      Не успела О́на переступить порог кабинета, как услышала телефонный звонок. И сотовый, и рабочий показывали пропущенные, которые она разгребала все последующие полтора часа. В половину седьмого наступила тишина, и О́на принялась за проект будущего космического интерьера «Лидера». Девушка очень любила, когда все уходили: никто не мелькал, не звонил, не заходил, не отвлекал глупыми шутками и вопросами. Поэтому работа в это время шла особенно продуктивно. Однако оставаться в здании, где недавно произошло убийство, а ближайший человек где-то за тридевять земель, было как-то жутковато. Поэтому уже через час она засобиралась домой. Но на съёмную квартиру не хотелось. На душе скребли кошки. И ноги сами понесли её куда глаза глядят.

      О́на долго бродила по городу, пока не пришла к набережной реки Мойки. Поцелуев мост, как всегда, был полон влюблённых парочек, групп подростков и уличных музыкантов. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она стала рассматривать прохожих. И вдруг её взгляд привлёк высокий хорошо одетый молодой человек, который разговаривал с девушкой. Проходя мимо, О́на увидела, как он мило улыбался ей и… узнала в этом парне того самого зеленоглазого незнакомца, нарушившего её покой в коридоре их бизнес-центра. Наверняка, щёлкает девчонок, как семечки. Неожиданно тоска сковала сердце. Никогда она ещё не чувствовала себя такой одинокой. В лицо дул по-питерски сырой ветер, смешивая слёзы с тушью. В последнее время она, обычно рассудительная и спокойная, стала чрезмерно эмоциональная и часто плакала.

      Домой девушка пришла замёрзшая и мокрая от слёз. Что, что со мной не так? – в который раз мысленно повторяла О́на. Сбросив с себя вещи, она сделала горячую ванну в надежде согреться и расслабиться. Её било от холода и огорчения. Выпив чашку кофе, она легла спать. Но так и не смогла уснуть.

      Встав в шесть утра, с красными от усталости глазами, О́на по обычаю выпила латте, не почувствовав вкуса. Приняла душ и поехала в офис. На работе только ленивый не спросил, что с её глазами и откуда под ними такие синяки. Девушка отмахивалась и, как могла, отшучивались. Так и потянулись серые дни: дом – работа – дом. Она всё больше стала походить на робота, машинально выполняя одни и те же действия.

      В один из унылых обеденных перерывов ей позвонила давняя подруга.

      – Софи, ты вернулась! – радостно воскликнула О́на.

      – Милая, привет! Как ты без меня?

      – Ну-у-у…

      – Всё понятно.

      – Могло быть и лучше. Но в целом ничего.

      – Ничего? Ничего хорошего! Ладно, не кисни! Сегодня встречаемся в нашем кафе. Мне столько нужно тебе рассказать.

      – Хорошо, – вздохнула О́на

      – Чмоки-чмоки!

      О́на поражалась неиссякаемому жизнелюбию подруги. Софи никогда не унывала, в какую «канализацию» не забросила бы её жизнь. О́на так не могла. Её чувствительность, склонность к бесконечному анализу сильно усложняли и без того непростую жизнь. И любая неприятность