Иду по следам твоим. Эллисон Майклс

гостей конфеты и желатинки. Но открытое окно… Я поёжилась, но совсем не от холода, что пролетел по ногам и коснулся голой кожи. Ручка слишком высоко, чтобы Айви дотянулась и открыла его самостоятельно, а Рик ни за что бы не распахнул его настежь, зная, каким хрупким здоровьем обзавелась Айви при рождении.

      Сердце помчалось вприпрыжку быстрее меня по лестнице. Я обсмотрела каждую комнату, заглянула в каждое тайное место, где Айви любила прятаться, оббежала вокруг дома, позвала её сотню раз, взбаламутив не только соседей, но и птиц на крыше. Они ответили на мой зов напуганным карканьем. Айви нигде не было, как и её плюшевого мистера Зефирки.

      Этот день навсегда остался в памяти. Раскалённым тавро высекся на моём сердце. Тугой верёвкой стянулся на моём горле. Ведь в этот день моя дочь бесследно исчезла.

      Сейчас

      Бергамо, Италия

      В Бергамо проживает сто двадцать тысяч человек. Мимолётные туристы, от которых распухают стены отелей в летний сезон, не в счёт, ведь к осени их паломничества становятся всё реже. Я с лёгкостью заказала номер в «Сан Лоренцо» за несколько часов до вылета – отель скучал полупустой в забытье, ведь все любители итальянского антуража мчатся в города посолиднее, вроде Милана, Рима и Венеции. Или спешат на пляжи Капри, Эльбы и Сардинии, чтобы напоследок бархатного сезона чуть подкоптить белоснежную кожу перед возвращением в душный офис. Там же они могут заработать скорее инфаркт, чем ровный загар.

      И в этой толчее незнакомых лиц, среди ста двадцати тысяч человек мне предстояло отыскать одного единственного. Поиски иголки в стоге сена, только стог побольше, а иголка не отблескивает на солнце.

      В современном мире найти кого-то – дело пяти минут. В сеть сливается столько личной информации, как в чан с отходами с какого-нибудь вредоносного промышленного предприятия. Достаточно лишь имени или фотографии, чтобы в бесконечной пустыне отыскать нужную песчинку. Но у меня не было имени. Только фантом, что исчез из Нью-Хейвена, тщательно продумав каждую мелочь своего побега. Я была так слепа. Мы оба. Но у меня получилось прозреть, а Рик просто приспособился к жизни в потёмках.

      Вико удивила моя просьба. Вся его прирождённая уверенность куда-то пропала. Тёмные глаза в кольце длинный чёрных ресниц шустро забегали, а руки вдруг перестали понимать, куда им деваться, и стали почёсывать тонкие усики над верхней губой. Он смутился, но спрятал смущение за привычной услужливостью клиенту. Вико предложил мне поискать в соцсетях – там ведь все сидят, даже его семидесятилетняя бабуля Паола, которая любит выкладывать фотографии своей престарелой кошки. Но та, за кем я охотилась, чей след случайно унюхала в Нью-Хейвене буквально неделю назад, удалился из всех соцсетей. Продуманный ход, чтобы спрятаться от преследователей. От меня. Я шла на еле уловимый запах, и он привёл меня сюда, к острогу Альп, в уснувшую провинцию Ломбардии. Но очутившись в Бергамо, я потеряла нюх.

      Когда я объяснила, что слежка в социальных сетях не подойдёт, Вико