Модерн и процесс индивидуализации. Исторические судьбы индивида модерна. Полякова Наталья Львовна

игнорировал все индивидуальные интересы. Бог племени, местности, города, империи заботился только о том, что касалось сообщества в целом… К нему взывало, следовательно, в своем культе сообщество как таковое. Для предотвращения или устранения зла – прежде всего болезни – отдельный человек обращался не к культу сообщества, а к колдуну, старейшему „пастырю“ индивидов… Маг превращался в мистагога: возникали наследственные династии мистагогов или организация с обученным персоналом, главы которых определялись по известным правилам… Таким образом, появилось учреждение религиозного сообщества, связанное с собственно индивидуальным „страданием“ и „избавлением“ от него»46.

      Процесс индивидуализации идет рука об руку с процессом рационализации и систематическим размышлением о «смысле» мира. Рационализация и процесс индивидуализации оказываются двумя сторонами единого процесса развития культуры и основных культурных форм, создателем и носителем которых является индивид. Рационализация сферы религиозной нравственности и появление соответствующих этик оформляет процесс индивидуализации.

      М. Вебер увязывает процессы рационализации с двумя фундаментальными проблемами, которые необходимым образом должен решать человек в своем существовании: это проблема смысла и проблема страдания и справедливости. Они взаимосвязаны и предстают первоначально у М. Вебера в рамках исследований различных культов и религий спасения. «Сознательно культивируемая, – пишет М. Вебер, – в качестве содержания религиозности потребность в спасении всегда и повсюду возникала как следствие стремления к систематической практической рационализации реальной жизни, …как следствие стремления… показать, что мировое устройство – во всяком случае постольку, поскольку оно затрагивает интересы людей, носит в той или иной мере осмысленный характер… Это проистекало естественно, как следствие проблемы несправедливости страдания, как постулирование справедливого распределения индивидуального счастья в мире»47.

      М. Вебер указывает на очевидное мироощущение человека, согласно которому «мир как средоточие несовершенства, страдания, греха, преходящести, обремененный виной»48 с этической точки зрения всегда лишен смысла и ценности. На утрату ценности и смысла человек реагировал совершенно определенным образом – он искал путь «спасения». И «чем систематичнее становилось размышление о „смысле“ мира, чем рациональнее был этот мир в своей внешней организации, чем сублимированнее было осознанное переживание его иррационального содержания, тем более удалялось от мира, от упорядоченности жизни специфическое содержание религиозности. И к этому вело не только теоретическое мышление, направленное на расколдование мира, но именно попытка религиозной этики практически рационализировать мир в этическом смысле»49.

      Но чем

46

Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. С. 48.

47

Вебер М. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира // Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. С. 33.

48

Там же. С. 36.

49

Там же. С. 36.