Homo Narrare. Нарративный интеллект 3.0: Управляй реальностью, создавай влияние. Арсен Аветисов

Это довольно откровенная формулировка, особенно учитывая термин «предписание».

      Областью знаний, которая объединяет нарративы и позволяет в самых общих чертах систематизировать правила их создания, занимается нарратология. Текст в нарратологии изучается с двух ракурсов: с одной стороны – это сама история в виде ее содержания и событий. С другой – это форма повествования нарратива в виде плана его выражения. Но и в самом повествовании нарратива существует еще и третий план. Тот план, который основывается на первых двух: на содержании и форме. Этот план обозначает направленность истории, адресность ее коммуникации и соответствие формы этой коммуникации и используемых в нарративе образов и слов цели и смыслам.

      В этом третьем плане автор и рассказчик, который в классической нарратологии является признаком нарративности, может использовать целый арсенал приемов и провокаций. В нарративе все в руках автора. Он может акцентироваться на вымышленности или, наоборот, на достоверности истории. Он может применить совершенно противоположные ракурсы описания одних и тех же событий, да и самой истории в целом. Он может сам выступать очевидцем событий, героем истории, может показать отстраненность, придать истории тон абстрактного повествования.

      Рассказчик может обладать индивидуальной, эмоциональной позицией в повествовании и показывать его оценочную точку зрения как автора истории. Когда же эта точка зрения никак не выражается непосредственно и открыто, то ее можно спрятать в основной части повествования, в ракурсах и смыслах.

      Рассказчик может быть намеренно маргинален, неофициален и вовсе отстраниться от авторства, чтобы избежать демонстрации собственной позиции, может строить игру повествования через иронию, юмор, комичность и дискредитацию самой описываемой истории. Возможностей настолько много, что можно потеряться в определении степени близости или отдаленности реального автора от языка повествования.

      Всегда создание историй было неким подобием «сотворения очередной реальности», еще одной допускаемой модели мира. Повествование – это не описание этой модели, а, скорее, инструкция, которая объясняет эту реальность и показывает, как в ней действовать. Поясним: представьте, что надо объяснить правила какой-то игры. Объясняя игру, мы создаем у слушателя некую иллюзию самого процесса этой игры. И в этой иллюзии игры, так или иначе, будут существовать образы человека, которому объясняют правила игры и самих игроков, действующих в условиях, приближенных к реальности. То же самое и с историями нарративов.

      Повествуя, мы создаем еще большую иллюзию, не отличимую от реальности. Чтобы удержать интерес, набор событий превращается в увлекательное и поучительное повествование. Интерес к сюжету подпитывается не только наполненностью событиями, но эмоциями и переживаниями сюжета и героев. Эти переживания могут достичь такого уровня, что эмоции представляются уже целыми сценами, картинами