Цыц!. Екатерина Вильмонт

ее ушей, недаром бабушка всегда твердила, что подслушивать последнее дело. Что ж, мама переспала с ним однажды и я тоже. Правда, у меня он был первым и не произвел какого-то сверх-впечатления в этом смысле… И меня он не любил. Вероятно, в Париже он маму тоже уже не любил, а просто сам себе доказал, что нет таких крепостей… Все, в общем-то, по справедливости.

      – Ну, Лилёнок, какие планы? – спросила Полина Сергеевна после завтрака.

      – Сама еще не знаю. Погода хорошая, может, прогуляюсь по Питеру, я люблю…

      – Ничего подобного! У меня сегодня совершенно свободный день, знаешь, как сложно мне было освободиться? И мы поедем по магазинам.

      – Зачем это? – испугалась Лиля.

      – Я заглянула в твой шкаф! Это немыслимо, у тебя абсолютно депрессивный гардероб! Что это за цвета? Чистое безобразие. А цвет волос?

      – Мама, но ты меня с таким цветом родила!

      – Ну и что? Ошибки природы надо исправлять.

      – Мама!

      – Что мама? Я хочу, чтобы моя единственная дочь была еще лучше. Нет предела совершенству!

      – Но чем тебе мои волосы не угодили?

      – Их надо как-то… освежить, что ли. И стрижка у тебя не ахти. И макияж ни к черту.

      – Да нет у меня никакого макияжа!

      – Но вчера-то был! Ты неправильно красишь глаза. А руки. На что похожи руки?

      – Мама, ты это для Сережи стараешься?

      – Дуреха ты, я для тебя стараюсь! Хотя Сережа отличная кандидатура!

      – Ага, Фауст!

      – Ну и что? Тебе же не обязательно брать его фамилию!

      – Все равно, меня все стали бы называть мадам Фауст.

      – Тогда уж фрау Фауст. И чем это плохо?

      – Мам, тебе не терпится меня пристроить?

      – А тебе нравится быть разведенкой?

      – А знаешь, пожалуй, нравится. Мне как-то легче.

      Прекрасные глаза Полины Сергеевны легко налились слезами.

      – Лилёнок, тебе было так плохо с Денисом?

      – Если честно, мама, то… никак.

      – Но почему же ты так долго терпела?

      – По инерции… Многие так живут.

      – Надо было родить.

      – Денис ни за что не хотел детей.

      – Подумаешь, большое дело! Родила бы и он еще был бы прекрасным отцом. Он же в сущности неплохой малый.

      – Неплохой, – вяло согласилась Лиля. – Но не мой.

      – О, милая моя, если ждать свою вторую половинку, можно всю жизнь профукать! И лучше не сидеть сиднем, а действовать методом проб и ошибок.

      – Как ты?

      – Хотя бы!

      – А Мироныч твоя половинка?

      – Не исключено! Но во всяком случае я живу с ним уже восемь лет, и он дал мне ту жизнь, которая мне нужна.

      Лиля мучительно соображала, как бы потактичнее перевести разговор, она терпеть не могла подобных бесед именно с матерью. Мать всегда пыталась повернуть ее жизнь по-своему. И неужели она не помнит, как настаивала на браке с Денисом? Поразительно.

      – Лилёнок, не куксись, тебе не идет. И вообще, хватит трепотни, поехали! К вечеру ты сама себя не узнаешь!

      Лиля только плечами пожала. Бороться с мамой бесполезно.