Цыц!. Екатерина Вильмонт

больше двадцати пяти не дал. Лиля, вы любите собак?

      – Люблю.

      – А кошек?

      – И кошек. А почему вы спрашиваете? У вас есть кошки-собаки?

      – Есть. Кот Респект и собака Уважуха.

      – Как? – расхохоталась Лиля. – Респект и Уважуха?

      – Да, это Вероника их так назвала.

      – Весьма современно. Но погодите, я попробую угадать, какие они, ваши Респект и Уважуха.

      – Интересно! – засмеялся он. Она так нравилась ему!

      – Респект большой, породистый и очень важный, скорее всего рыжий, а Уважуха дворняжка, веселая и добродушная, некрупная, и вечно виляет хвостом. Брешет заливисто и не всегда по делу.

      – Лиля, вы что, их знаете? – вдруг испугался он.

      – Откуда я могу их знать, я только что впервые о них услышала! А что, я угадала?

      – В точности! Может, угадаете, какой она масти?

      – Уважуха? Ну, она такая черно-коричневая с рыжими подпалинами и белой грудью, ушки мохнатые, торчком, но кончики обвисшие, а хвост пушистый, бубликом.

      – Невероятно! Все в точности. Разве так бывает? – растерянно проговорил он, во все глаза глядя на нее.

      – Понимаете, ваша дочка назвала их так не просто потому, что это модные словечки. У нее их вид вызвал определенную ассоциацию. И, вдобавок, у меня хорошо развито воображение.

      – Но ведь породистый кот любой масти может быть важным?

      – Послушайте, Артем, я не могу вам объяснить…

      – А вы не ясновидящая?

      – Да Боже сохрани.

      – А как выглядит Вероника?

      Лиля попробовала представить себе десятилетнюю девочку, пережившую развод родителей, смерть матери, наверняка, очень неглупую, достаточно развитую, видимо, с чувством юмора…

      – Попробую. Она невысокая, на вас непохожа…

      – Так, так…

      – Нет, больше ничего не могу сказать…

      – Странно, кота с собакой угадали, а девочку нет… Она и вправду невысокая, но на меня здорово смахивает.

      – Простите, Артем, а с кем же она сейчас, ваша дочка?

      – С нянькой. Иного выхода просто нет. Я много работаю, часто уезжаю.

      – А что, нет никаких бабушек, тетушек?

      – Увы.

      Глаза у него стали грустные. Он замолчал.

      И кто меня за язык тянул, подумала Лиля. Еще решит, что я жажду выйти за него и воспитывать его дочь. Очень нужно! И она стала смотреть на воду.

      Зачем черт меня дернул говорить о своих проблемах? Она теперь испугается. Хотя что я сказал? Да ничего, в сущности. Не скрывать же мне, что у меня есть дочь. Еще чего! Но какая она прелестная… как ей идет все, что на ней надето. И как хочется уложить ее в койку… Думаю, это не представит труда. Заморочу ей голову, проведу чудный день, ни о чем не думая, а в Москве встречу на вокзале, отвезу домой и она не станет кочевряжиться. Да и вряд ли будет особенно стремиться к браку со мной. Зачем ей чужой ребенок, она, небось своего жаждет. Муженек бывший производит впечатление эдакого любителя легкой жизни, наверняка, не хотел детей. Ей скоро двадцать девять, пора уж задумываться о детях… А я