Последнее королевство. Бледный всадник (сборник). Бернард Корнуэлл

чтобы датчане увели корабли, – сказал король Осберт. – Пусть уходят в море. Пусть уходят и нападут на кого-нибудь другого.

      Епископ умолял дать время олдермену Эгберту, владевшему землями к югу от Эофервика, привести своих людей.

      – И Риксига нет, – вспомнил епископ другого крупного правителя.

      – Он болен, – ответил Осберт.

      – Это его храбрость больна, – ухмыльнулся представитель Эллы.

      – Дайте им время! – просил епископ. – С воинами Эгберта и Риксига мы запугаем датчан одной своей численностью.

      Мой отец на совете не сказал ничего, хотя было ясно, что многие ждут его речи. Я не понимал, почему он молчит, но вечером Беокка мне объяснил.

      – Если бы он заявил, нам нужно атаковать, – сказал капеллан, – все решили бы, что он на стороне Эллы. А если бы он высказался за осаду, его сочли бы сторонником Осберта.

      – А это важно?

      Беокка смотрел на меня через костер – верней, один его глаз смотрел на меня, а второй блуждал по сторонам, вглядываясь в темноту ночи.

      – Когда датчане будут разбиты, Осберт с Эллой снова начнут ссориться друг с другом. Твой отец не хочет поддерживать ни одного из них.

      – Но тот, кого он поддержит, победит.

      – А если они убьют друг друга? – спросил Беокка. – Кто тогда станет королем?

      Я посмотрел на него и догадался, но ничего не ответил.

      – А кто будет следующим королем? – продолжал Беокка и указал на меня. – Ты. А король должен уметь читать и писать.

      – Король, – сказал я насмешливо, – всегда может нанять людей, умеющих читать и писать.

      На следующее утро вопрос «атаковать или осаждать» был решен за нас, потому что прошел слух, будто новые корабли датчан появились в устье реки Хамбер. Это означало, что враги через несколько дней превзойдут нас в численности, и отец, до сих пор молчавший, заговорил.

      – Мы должны атаковать до того, как подойдут новые суда, – сказал он Осберту и Элле.

      Элла, разумеется, с радостью согласился, и даже Осберт понял, что прибытие новых кораблей все меняет. К тому же у датчан в городе произошла беда. Как-то утром мы проснулись и увидели, что они возвели порядочный кусок частокола из светлого свежеструганного дерева, но в тот день дул сильный ветер, и новый частокол рухнул, вызвав веселье в нашем лагере.

      – Датчане, – говорили воины, – даже стену построить не могут!

      – Но они строят корабли, – сказал мне отец Беокка.

      – И что же?

      – Человек, который умеет построить корабль, обычно может построить и стену, – объяснил молодой капеллан. – Это гораздо проще, чем строить корабль.

      – Она же рухнула!

      – Возможно, она и должна была рухнуть.

      Я непонимающе уставился на Беокку, и он пояснил:

      – Вдруг они хотят, чтобы мы атаковали именно здесь?

      Не знаю, рассказал ли он отцу о своих подозрениях, но если и рассказал, отец наверняка не стал слушать: он не доверял