Золотые земли. Вампирский роман Клары Остерман. Ульяна Черкасова

что проколола страницу и оставила большую кляксу. До чего же мерзкий, отвратительный человек этот Давыдов. Вроде бы и рядом уже не сидит, а всё равно из-за него испортила собственный дневник. Зла на него не хватает.

      Но вернусь к повествованию.

      – Господица Клара, – произнёс этот Давыдов премерзким, как и его взгляд, и улыбка, и вся его суть, голосом, – куда отправился ваш отец?

      – Не знаю.

      До этого у меня получалось избегать допросов. Я то сказывалась больной, то притворялась спящей. Но на этот раз Давыдов застал меня врасплох, и выбора не осталось.

      На самом деле, когда я только написала профессору Афанасьеву с просьбой помочь Мишелю, то ощущала себя преисполненной гражданского долга посодействовать следствию наказать виновных, а виновными я считала своего отца и графа.

      И вот, когда сыскари наконец-то явились на поиски преступников, я вдруг ощутила себя столь… растерянной? Беспомощной? Напуганной? Не знаю. Но осознаю, что это малодушно с моей стороны.

      Как ни посмотри, а поступаю я низко. Если буду свидетельствовать против отца и помогать сыскарям его найти, то предам единственного родителя, воспитавшего меня. А если промолчу, стану выгораживать папу, то предам Мишеля, который столько настрадался из-за него. Я предам всех несчастных и погибших, которых замучили граф и отец.

      Создатель, как правильно будет поступить?

      Запутавшись, разрываемая изнутри противоречием, я долго молчала, и Давыдов не выдержал:

      – Господица Клара, – кажется, он повторил это уже назло, – вы должны помочь своему отцу.

      – Что?

      – Чем быстрее его найдут, тем раньше спасут.

      – От чего?

      – От беззакония.

      – Я вас не понимаю…

      – Господица Клара…

      Ох, он точно делал это назло мне и никак иначе! Подлый, злобный, бессовестный… у меня слов не хватит, чтобы описать всю его гнилую сущность, всю мелочную злобную душонку.

      – Господица Клара, – повторил Давыдов, сидя на пуфике слишком хрупком и маленьком для этого здорового солдафона. – Чем быстрее найдут вашего отца, тем выше шанс, что он не натворит ещё больше бед. Буду с вами честен…

      Он опёрся локтями о колени и наклонился вперёд, заглядывая мне в глаза.

      – Это же вы написали профессору Афанасьеву о преступлениях своего отца и графа?

      – Я…

      – Вот, видите, вы честная девушка. Вы желаете торжества справедливости.

      – Конечно желаю…

      На губах его мелькнула гаденькая улыбочка.

      – Тогда помогите её восстановить. Ваш друг погиб по вине графа и доктора…

      – Мишель не погиб, – перебила я с жаром, не в силах даже слышать подобные бессердечные предположения.

      – Разве?

      – Он пропал без вести, – пискнула я совсем ослабшим голоском.

      Стыдно признаться, но этот человек вселяет в меня страх, пусть до сих пор и не сделал ничего предосудительного. Если подумать, разве не я привела в Курганово сыскарей? Именно я сообщила профессору Афанасьеву о преступлениях