Среди нас. Алия Наконечная

дорогая, спасибо! Современная молодежь знает, как порадовать старика. Ты входи, а я схожу наберу воды. Шоколадное печенье заслуживает особого внимания.

      Энтони Харди поднял со стола круглый стеклянный чайник и направился к кулеру. В этом заключалась его особенность. Являясь руководителем самого крупного, государственно значимого НИИ, вращаясь в элитных научных и политических кругах и имея в записной книжке личный номер президента, он любил, не прибегая к помощи секретарей и ассистентов, заварить утром травяной чай и ходить по офису, разливая его всем желающим. Травяные чаи были особой страстью директора.

      Харди закрыл за собой дверь. Элис прошла вглубь его кабинет и увидела Майкла.

      – Привет, кудряшка! Где в этом скупом на эмоции штате ты умудрилась найти дождь? – он подошел к женщине и обнял ее.

      – Привет, Майки! Ты про мои кудри? – она улыбнулась. – Я живу в пригороде, и у нас часто идут дожди. Сегодня утром он был особенно хорош.

      Элис выдохнула. Неловкий момент первой встречи после многолетнего молчания был преодолен.

      – Сколько лет прошло?

      – В июле будет ровно двадцать. Помнишь выпускной? – Майкл улыбался.

      – Конечно! Розовые брюки и оранжевая майка сестры, надетые тобой на спор – такое невозможно забыть. Это было стильно.

      Они рассмеялись.

      – Как ты, Майки?

      – Все хорошо. В основном, работа, машины, и лошади. Моя страсть к ним все так же сильна.

      – Ты изменился, я тебя не сразу узнала. Если бы мы встретились на улице, я, возможно, прошла бы мимо.

      – Зато ты почти не изменилась.

      – Это хорошо?

      – Конечно, хорошо. Если тебе при этом хорошо.

      – Узнаю Майкла! – протянула Элис. – Философствующий покоритель женских сердец в поиске вечных смыслов жизни.

      – Я уже давно ничего не ищу и никого не покоряю, солнце мое.

      По спине пробежали мурашки. Она забыла эту фразу – «солнце мое». В ней не было ничего такого. Миллионы ушей слышат ее ежедневно. Но сказать «солнце мое» можно по-разному. И только у Майка получалось говорить это нежно и сдержанно одновременно. В этом была его особенность – в отношениях со слабым полом Майкл всегда оставлял дистанцию, незаметную с первого взгляда, но достаточную для того, чтобы женщины, строившие грандиозные планы о совместной с ним жизни, уходили от него в лучшем случае через месяц, так и не сумев эту дистанцию преодолеть.

      – Мне кажется, ты не искренен, – улыбнулась Элис. – Помнится, на курсе ты был самым популярным студентом. Красавец, отличник, главный нападающий бейсбольной команды, мышцы, пресс – все дела. Даже Бэкки Смит грезила о тебе по ночам.

      – Тостушка Бэкки Смит? – Майкл округлил глаза. – Ты шутишь?

      – Нет, Майки, не шучу. Толстушка Бэкки – та самая, которая сломала нос профессору Бертману. Помнишь?

      Они громко засмеялись. В этот момент в кабинет вошел директор.

      – Да я, кажется, многое пропустил! – улыбнулся он. – И что же вы вспоминали?

      – А с чего вы решили, мистер Харди, что мы что-то вспоминали?